Арсенов встал и, не глядя ни на кого, вышел из кабинета.
- Зачем так травмировать людей? - желчно заметил министр. - Если у вас есть против них какие-нибудь доказательства, тогда пожалуйста. А если нет, то не надо их напрасно обвинять.
- Кого позвать следующим? - спросил заместитель министра.
- Давайте Костина. Он ведь пришел докладывать министру о случившемся.
Через минуту Костин сидел в кабинете министра, насмешливо глядя на Дронго и двух высокопоставленных дипломатов. Ему казалось, что все они заняты какой-то непонятной игрой.
- Скажите, Костин, - спросил его Дронго, - что случилось в комнате, когда дипломаты решили не лететь? И от кого исходило это предложение?
- Я не помню точно, возможно, от англичанина или француза. Хотя нет, француз возражал особенно сильно. Потом мы его уговорили. Я даже предложил им остаться еще на два дня.
- А это для чего?
- Чтобы успокоить француза. Всегда нужно немного перегнуть палку в отношениях с этими иностранцами. Кстати, я вспомнил.
Первым предложил остаться шведский дипломат. Это точно.
- И вы решили рассказать все министру?
- Конечно. Я обязан информировать руководство о случившемся. Мы ведь думали, что они улетят. Тогда ничего страшного не случилось бы, - вздохнул Костин.
- Возможно, - согласился Дронго. - Вы вышли из кабинета, когда в нем уже не было Всеволода Игнатьевича. Правильно?
- Да, он отлучился несколько раньше меня.
- В его приемной вы никого не увидели?
- Нет. Алена куда-то ушла, а Всеволод Игнатьевич как раз говорил по телефону.
При этих словах министр быстро и выразительно взглянул на Дронго. Тот невозмутимо продолжал допрос:
- Вы точно видели, что он говорил по телефону?
- Да, точно. И в этот момент в приемную вернулась Алена, а я пошел докладывать министру о случившемся.
- Потом вы пришли обратно?
- Почти сразу. И никуда не заходил. Мы еще поработали около двух часов. А потом отправили дипломатов в гостевой дом, где они жили.
- Ясно. Какая у вас зарплата? - спросил вдруг Дронго.
Костин усмехнулся.
- Это имеет отношение к нашей проблеме?
Зарплата у меня около трехсот долларов, но одежду я покупаю.., обычно в командировках на Западе. Кроме того, у меня очень состоятельные родители. И живу я теперь совсем один. Вас устраивает такой вариант ответа?
Дронго улыбнулся.
- Вполне. Спасибо вам, Илья Петрович, и позовите, пожалуйста, сюда Алену.
Когда он вышел, министр снова вмешался:
- Я знаю его отца. Очень порядочная семья.
Но мальчик всегда любил красиво одеваться.
- Слава богу, прошли те времена, когда за это наказывали, - улыбнулся его заместитель.
В комнату вошла Алена. Она держалась довольно независимо.
- Садитесь, - разрешил министр, и она опустилась на стул.
- Скажите, Королева, вы входили вчера во время работы дипломатов в комнату, где они заседали? - спросил Дронго.
- Конечно, входила, - подтвердила девушка. - Один раз Всеволод Игнатьевич попросил пепельницы поменять. И два раза чай подавала. Хотя они все больше кофе пили.
Чай наши любят, особенно Арсенов.
- Таким образом, вам известно, о чем именно говорили в комнате дипломаты? - уточнил Дронго. - Вы можете сказать, что именно вы услышали?
- Да я заходила всего на минуту. Один раз они громко спорили, говорили, что им нужно остаться еще на один день.
- Кто говорил?
- Откуда я их знаю! Кто-то из них говорил, а другой ему сильно возражал. Очень громко спорили, но я вышла из кабинета. Это не мое дело их споры слушать.
- Вы куда-нибудь отлучались из приемной?
- Нет, никуда.
- Вспомните, Королева, - предложил Дронго, - вы все время оставались в приемной или куда-то выходили? Это очень для нас важно.
- Ну, выходила, - ответила Алена, - один раз и на минутку. Когда они уже закончили и Всеволод Игнатьевич вышел, чтобы позвонить.
- А почему он не сделал это из своего кабинета? - спросил Дронго.
- Откуда я знаю! - искренне удивилась Алена. - Может, он не хотел оттуда говорить.
Там ведь столько народу, и все русский язык знают.
- А куда он звонил?
- Понятия не имею. Когда он стал звонить, я вышла, а вернулась только через несколько минут.