- Дональд всегда привлекает к себе внимание, если знает, что по какому-то процессу присяжные собираются вынести выигрышное для него решение. Он говорит, что это положительно сказывается на бизнесе.
- Он не застрелился, - уточнил Флетч. - Пистолет не нашли.
- Он ушел. Ушел в черных туфлях.
- Да, похоже, что так. Скажите, как часто вы приходите в дом, где жили раньше? Садовник вас не знает.
- Не слишком часто. Обычно я не захожу туда, не убедившись, что в саду никого нет. Я привыкла к тому, что дом пуст. Иногда появляется Жасмин. Выходит из дому и садится рядом со мной. Мы беседуем. Она уже знает, что жить с Дональдом более одиноко, чем одной. Он блуждает.
- В черных туфлях. Чем отличался вчерашний день?
- Вчерашний день? Дайте подумать. О, да, Дональда застрелили.
- Я имел в виду, почему вы остались у бассейна, несмотря на присутствие садовника?
- Было так тепло.
- Когда мы встретились, вы уже знали, что Дональд убит?
- Мне об этом известно. Точно не помню, когда я узнала о его смерти, до встречи с вами или после. Ваш вид, правда, меня удивил. Вы не были пьяны?
- Нет.
- От вас так разило спиртным.
- Вы знали о намерении Дональда пожертвовать музею пять миллионов до того, как я сказал вам об этом?
- Я постирала вашу одежду. Бампи-бампи-бам! Так гремели теннисные туфли в сушилке. Словно бегущий верблюд.
Игрок в бридж переместился на следующий стул.
- Как вы ездите по городу?
- По-разному.
- Расскажите, как попадаете к дочери, в свой...
- Я сажусь в пустой автомобиль. Когда приходит владелец, из магазина или откуда-то еще, я прошу отвезти меня в нужное мне место. Они отвозят.
- Всегда?
- Всегда. Я - седенькая старушка в цветастом платье и зеленых теннисных туфлях. С чего им отказывать? Бывает, что сначала мы заезжаем в другое место. Секрет в том, что я никуда не спешу. Иногда я попадаю в такие места, где иначе никогда бы не побывала.
Флетч нахмурился.
- Ваша дочь сегодня поступила точно так же.
- Правда? Я не объясняла ей, как это делается. Она не спрашивала. Но у нее, бедняжки, тоже нет денег.
- Сегодня вместе с вашей дочерью я ездил в монастырь святого Томаса и говорил с Робертом.
- Этот грешник!
- Почему вы так его называете?
- Вы не слышали о грехе пренебрежения?
- Нет.
- Роберт пренебрег жизнью, уйдя в монастырь. Подозреваю, он скорее бы сел в тюрьму, но знал, что отец это предотвратит, каким бы тяжким ни было совершенное им преступление. Я думаю, некоторым людям хочется сидеть в тюрьме. Вы согласны?
- Застрелив отца, он одним выстрелом убил бы двух зайцев, так?
- Именно так.
- Ваш сын, монах, сказал мне, что не будет горевать, если его отец попадет в ад.
- О, мы все относились к Дональду точно так же. А вы?
- Мне не довелось познакомиться с ним.
- Не жалейте об этом.
- Нэнси плакала, когда говорила Роберту, что их отец мертв.
- Нэнси! Я воспитала ее такой милой девушкой, а она стала шлюхой.
- Неужели?
- Вышла замуж за своего колледжского профессора. Как там его зовут?
- Том Фарлайф.
- Вчера вы не знали его имени. Сегодня знаете. Видите? Знаний у вас прибавилось.
- Если и прибавилось, то ненамного.
- Я стараюсь, чтобы его имя получило известность.
- Довольно странный человек, не правда ли?
- О, он душка. Очень добр ко мне. Публикует мои стихи.
- Что?
- Да, публикует. Разумеется, под своей фамилией.