Вместе со мной на экзекуцию вывезли еще человек десять. Кто они такие, и в чем виновны — я не знал. По виду — простые крестьяне, избитые. Сейчас они, по видимому прощались друг с другом, ни одного слова я не понимал.
Приговоры здесь исполняли на свалке. Полицейский фургон, человек с автоматом. Чуть в стороне пофыркивал бульдозер — тела исполненных заваливали мусором…
Нас выстроили на краю небольшого рва, видимо выкопанного в мусоре до этого. Странно — но мне и в самом деле стало в тот момент страшно, один из немногих моментов в жизни, когда я реально испытывал страх. Внезапно показалось, что я допустил где-то ошибку в моих расчетах и меня сейчас и впрямь казнят. Но если и так — значит так тому и быть. Никого ни о чем умолять я не стану…
Расстреливать взялся тот самый офицер, который вел меня к Салакзаю. Он выбрался из новенького черного, затонированного, возможно даже бронированного автомобиля Тойота ЛэндКрузер, на котором ехал за полицейским фургоном, забрал у одного из солдат автомат. Автомат был с двумя рожками, связанными попарно синей изолентой — почему-то это запомнилось.
Очередь прогремела внезапно — и показалась бесконечно долгой. Чудовищным усилием воли, я заставил стоять себя прямо…
— Браво, мистер Рамайн, браво…
Я открыл глаза. У Лэндкрузера стоял сам шейх Хасан Салакзай — значит, это была его машина и, офицер был в машине не один. Офицер тем временем равнодушно посмотрел на корчащихся в мусоре людей — многие были еще живы, отсоединил пустой магазин, перевернул и вставил свежий. Зловеще лязгнул затвор…
— Черт побери, что… — начал я — но шейх перебил меня.
— Давай, Шахри! — громко сказал он.
Офицер неожиданно развернулся и короткими автоматными очередями скосил троих солдат — в том числе того, что отдал ему автомат. Остаток магазина он высадил по кабине полицейского фургона, где сидел водитель — он тоже не успел ничего предпринять. Стекло полицейского фургона, изрешеченное пулями, изнутри забрызгало красным…
Я с ужасом смотрел на происходящее. Шейх спокойно шел ко мне, офицер, который только что расстрелял своих подчиненных пошел к бульдозеру…
— Итак, мистер Рамайн — так что же вы нам привезли?
— Вы…
— Вот именно. Только верительные грамоты я предъявить не могу…
— А эти? — я кивнул на расстрелянных, не в силах избавиться от непроизвольной дрожи — вы что, своих же расстреливаете?
— Эти… Это обычные феллахи, они и не знали ничего… Должен же я отчитываться перед Исламабадом, ведь так? Так что же вы нам привезли, Майкл Томас Рамайн?