Настолько медленно, что временами казалось, будто снежинки неподвижно висят во влажном воздухе, уже насыщенном тревожными весенними запахами.
"Красивая ночь, - подумал Степанов, глядя, как снег все плотнее укрывает лобовое стекло автомобиля. - Прямо рождественская ночь! Тихо как...
Странно, трясучки нет совсем. Долго еще нам ждать?
Часа три осталось до рассвета".
Металл дверцы грузовика был холодным и неприятно липким на ощупь. Капитан поднял меховой воротник куртки и поерзал на жестком сиденье, устраиваясь поудобнее. Откинулся в угол кабины и прижался щекой к мягкой и теплой цигейке, чуть-чуть отдающей дорогим табаком. Два человека, скрючившиеся в тесной кабине слева от него, спали глубоко, дыхание их было ровным, спокойным.
"Сколько из нас останется в живых к вечеру? Не самая лучшая идея была ночевать в этом лесу. Какой холодный выдался март. И снег, снег... Хорошо бы метель закрутило на весь день. В марте иногда бывают очень сильные метели. Совершенно нет мандража... А спать не могу. Абсолютно не могу уснуть.
Отупею к рассвету. Почему не трясет? Убьют меня сегодня".
Капитан беззвучно сплюнул через левое плечо и поглубже засунул руки в карманы теплой куртки.
"Какая это операция по счету? Не все ли равно...
Совершенно дикая, бессмысленная авантюра. Зачем я согласился? Зачем? Надо же, именно теперь, когда у меня есть деньги, я вот взял и согласился. Разве я верю в это дело? Разве мне это нужно?"
Степанов стер рукавом испарину на боковом стекле. Грубые силуэты трех "Уралов" едва проступали из снежной пелены. Деревья на опушке слились в единую серовато-сиреневую стену, слегка колеблющуюся в такт медленному ритму снегопада.
"Семьдесят пять человек. Семьдесят пять... Очень мало для такого дела. Для такого идиотского дела... Я не верю, совсем не верю. И поэтому меня сегодня убьют... Как пить дать - убьют... Сколько отсюда до шоссе? Километра четыре через лес. Плюнуть на все и дернуть... Днем буду в Москве. Если она сама еще будет, эта дерьмовая Москва".
Зуммер радиостанции заставил Степанова вздрогнуть.
- Как обстановка? - Голос Алферова звучал чисто - ни треска, ни искажений, пасмурная погода гарантировала устойчивую связь.
- Все спокойно, - негромко ответил Степанов, не желая будить людей в кабине. - Спят.
- Давай поднимай, - буднично сказал Алферов. - Пора.
- Есть.
- Помни - на городок у тебя не больше трех часов. Возьмешь комендатуру - сразу выйдешь в эфир, мы на твоей волне слушаем непрерывно. Оставишь в комендатуре десять человек - и ко мне, я сейчас в двух километрах от поворота.
- Понял, - ответил Степанов.
- Действуй. С Богом!
Капитан протянул руку и потряс соседа за плечо;
Тот зачмокал губами, втянул с храпом сырой холодный воздух и с трудом разлепил глаза.
- Что? Уже?
- Уже, - кивнул Степанов. - Вылезаем, пора народ будить.
От звука их голосов проснулся сидевший за рулем.
Он покрутил головой, тыльной стороной ладони провел по подбородку.
- Побриться бы...
- Щас побреют, - ухмыльнулся Степанов. - Щас и побреют, и постригут!
- Ерунда! - Водитель уперся ладонями в баранку, вжался в спинку сиденья, разминая плечи.
Комендантская рота. Сопляки. Подмосковные маменькины сынки. Полчаса работы. Ерунда.
- Это городок. А КП?
- КП сложнее, - согласился водитель. - Кто спорит? КП - это другое дело.
- Ну все, пошли! - Степанов открыл дверцу "Урала", и холодный воздух тотчас заполнил кабину. - Постройте всех перед машинами.
Даже на промерзшем проселке снег был глубоким, а стоило сойти с дороги - вообще по колено.
Степанов зачерпнул ладонями рыхлую влажную массу и ткнулся в нее лицом. Холод царапнул по коже, прогнал остатки липкой дремоты.
"А может, и не убьют... Может, и получится... Чем черт не шутит? Вдруг вот возьмет - и получится...
Хреново только, что вдруг".
Он оглянулся на машины. В кунгах зажегся свет, дверцы были открыть!, люди спрыгивали на снег, переговаривались вполголоса, звякало оружие. Почти одновременно заработали двигатели трех "Уралов", стартер четвертого пока подвывал вхолостую.
"Ничего, заведется. - Степанов вытащил из внутреннего кармана куртки маленькую теплую фляжку с десятилетним "Ахтамаром" и сделал три глотка. Коньяк приятной теплой волной окатил глотку. - Заведется, никуда не денется! Не так уж и холодно.
Скорее сыро. Аккумуляторы свежие у всех машин, заведется".
Как бы в подтверждение мотор головного грузовика взревел, машина окуталась сизыми клубами дыма. Степанов подошел к своему "Уралу", вытащил из кабины бронежилет, надел, распихал по карманам запасные магазины к "стерлингу" - всего четыре, не считая уже вставленного в пистолет-пулемет. В кобуре, закрепленной на поясном ремне спереди, находился резерв небольшой плоский пистолет ПСМ.
Люди построились перед машинами. Степанов медленно прошелся вдоль неровного строя, вглядываясь в хмурые непроспавшиеся лица. Каждый из офицеров, стоявших сейчас перед ним, имел за плечами не менее десяти спецопераций, и многие были старше Степанова и по возрасту, и по званию.
Но лично он знал человек пятнадцать-семнадцать.
Снаряжение и оружие было самым разномастным - не от бедности, наоборот, каждый смог реализовать свои личные предпочтения.
"Н-да... Теплая подобралась компания на этот раз...
Кто-то - фанатик, кому-то деньги нужны... А я вот не фанатик и деньги мне ихние ни к чему. Есть у меня деньги-то! У... головорезы! Ну что же, повоюем, повоюем".
Степанов не стал уточнять задачу - после трех недель тренировок и работы с макетами каждый из участников операции с точностью до секунды знал, что должен делать. Произносить же вдохновляющие речи перед этими лиходеями было бы просто смешно. Капитан дважды прошелся вдоль строя и, убедившись в том, что все семьдесят пять молодцов в наличии и экипированы должным образом, махнул рукой:
- По машинам!
Когда первый грузовик выкатывался с проселка на шоссе, на востоке небо стало заметно светлеть.