— Конечно, получил, — Тохадзе вскочил, — какое ему дело, когда я куда ехал. Я свободный человек! Понимаешь!
— Пока.
— Что пока?
— Свободный пока.
— Ты что, угрожаешь мне?
— Вы садитесь, Тохадзе. Спокойно садитесь и прочитайте показания проводника поезда «Батуми — Москва» Чачава. В них она показывает, что получила эту телеграмму от вашей сестры и передала ее вам в Москве.
— Слушай! Кому веришь? Проводнику? Они все продажные. Они что хочешь скажут.
— Хорошо. Я устрою вам очную ставку.
— Зачем? Слушай, чего тебе надо?
— Вот что, Тохадзе, разговор по делу. Мне надо, чтобы вы обвинялись по двум статьям — 130 и 181.
Тохадзе задумался на минуту.
— Что-то я не помню таких статей.
— Вполне естественно. Вы ранее дважды привлекались по 146 статье. За разбой. Не так ли?
— У вас учет.
— Пока не жалуемся. Разъясняю смысл статей: 130 — клевета; 181 — дача заведомо ложных показаний. Так будем говорить серьезно?
Лифтерша, разговаривая, прижимала к груди роман Пикуля «Слово и дело», словно боялась, что Корнеев его отнимет.
— Людмила Тарасовна, вы говорите, что в вашем подъезде никакой красивой, высокой блондинки по имени Лена нет.
— Точно знаю.
— А может она гостила или снимала комнату?
— Вы знаете, молодой человек, когда сидишь на одном месте десять лет, запоминаешь всех, кто проходит мимо тебя.
— Вы весь день дежурите?
— Нет, с девяти утра до семи вечера.
— Понятно…
Подъезд дома, где живет Звонков. Первая дверь. Игорь позвонил.
— Добрый день, я из милиции. Могу задать вам несколько вопросов?
— Конечно.
— Вы никогда не видели посторонних, входящих или выходящих из шестой квартиры?
— Это от Женьки Звонкова?
— Да.
— Да, вроде, нет. И опять дверь.
— Добрый день, я из милиции… Второй этаж. Третий. Четвертый.
Игорь только поднес руку к звонку, как дверь отворилась и на площадку выехала детская коляска, похожая на ракету.
Корнеев отступил. Высокий парень, управляющий этим сооружением, аккуратно прикрыл за собой дверь.
— Здравствуйте, — сказал Игорь, — я из милиции.
— А я, — засмеялся парень, — из второго таксопарка.
— Вот и познакомились, — Игорь достал удостоверение.
— Да не надо, я вам верю.
— Вас как зовут?
— Николай Серпухов.
— Николай, вы знаете Звонкова?
— Мы с Женькой друзья.
— Тем лучше. Вы не замечали никого постороннего, входившего или покидавшего квартиру Звонкова?
— Да, как сказать. Я эту неделю в ночь, вот с бойцом своим и гуляю.
— Всегда в одно время?
— Да, плюс минус полчаса. Так вот позавчера вывожу коляску. Она в лифт не входит, поэтому спускаю по ступенькам, аккуратно. Гляжу, из Женькиной квартиры человек выходит. Я его сверху вижу. Куртка вроде как у Женьки, только вот кепка джинсовая. Думаю, с чего Женька начал кепку носить. Я его окликнул, а он бегом по лестнице.
— Значит, человек в куртке не остановился, когда вы его окликнули?
— Да он убежал просто. Я спустился на улицу, а у подъезда Любовь Васильевна сидит из десятой квартиры: Я ей, мол, тетя Люба, куда Женька Звонков побежал? А она мне: никакого Звонкова в глаза не видела. А в кожаной куртке? А она и говорит, выбежал какой-то, сел в машину и уехал.
— Любовь Васильевна, вспомните, позавчера из подъезда выбежал человек в кожаной куртке и джинсовой кепке.
— Это которого Коля Серпухов за Женю Звонкова принял?