— Пролезешь тут, — парень поднял с земли доску: между грунтом и нижним срезом забора была щель, сантиметров в тридцать.
— Часы есть? Долго не ходи. Дальше пруда вообще не надо. И так достаточно увидишь.
Я посмотрел ему в глаза — уж не разыгрывает ли? Но глаза у него были серьезные.
— Буду ждать поблизости, — он сделал неопределенный жест в сторону крапивы. — Тебе ничего не будет, а я и так на плохом счету.
Я не спускал с него глаз. Если разыгрывает, вернусь и дам ему по прыщавой морде.
— Сторожа не бойся, — сказал парень, — он старый, ему наплевать.
Я пожал плечами и полез в щель. За забором опять шла крапива, сквозь нее — узенькая тропинка, может, один-два раза по ней прошли. Через несколько шагов остановился несколько озадаченный. Крапива становилась все выше и выше, поднимаясь над головой, как молодые деревца. А листья, наверное, не меньше моего носового платка. Мне это не понравилось. Потом я услышал журчание… Между корней крапивы пробивался родник и тонкой лентой петлял по рыжей земле.
Крапива стала редеть и вдруг кончилась, дальше — сухая, словно спекшаяся, земля, а по ней бежит ручеек, но уже не прозрачный, как вначале, а бурый, пузырчатый, словно обожженный.
Впереди пруд, а за ним — красное кирпичное здание, приземистое, с пустыми глазницами заколоченных окон.
И пруд.
Нормальный с виду пруд, только запах неприятный, а вода очень черная. И какой-то мешок плавает… Я присмотрелся и расстроился — это была собака. Мешок разорвался, из него лапы торчат, голова страшная — шерсть повыцвела, редкая, а под ней просвечивает голубая кожа. Глаз нет, и клыки оскалены… Обратно бреду в каком-то отупении.
На брюхе проползаю в щель. Осоловело стою, пока меня не окликает парень в синем халате.
— Видел? — спрашивает он.
— Ты про собаку?
— Я про все.
— Но собака…
Он помолчал, потом говорит — два года назад кто-то собаку в пруд бросил. Пес, конечно, издох, но не гниет, и неизвестно теперь, сколько времени там плавать будет на зиму пруд не замерзает, а охотников лезть и доставать нет.
— Она еще воет по ночам, — закончил парень.
— С ума сошел?
— Может, конечно, кто-то другой воет. Сказка это, творчество народа.
— А что не сказка? — я полез за сигаретами.
— Там, — он махнул в сторону забора, — наш комбинат с закрытым предприятием граничит. У них авария была. Не знаю, что за авария, только территорию огородили.
— Почему ты сказал, чтобы я там не задерживался? — Долго, вроде, опасно. Раньше говорили. У тебя как, все обошлось?
— Да, — я потер вспухшее запястье.
— Это что, крапива? — он посмотрел на мою руку. — Обойдется. Кожа слезет, и обойдется. Только не говори никому, что это я тебя сюда водил.
— Не волнуйся.
В воздухе стоял комариный писк А может, просто в ушах звенело.
Я вернулся в гостиницу весь запыленный. Погода стояла сухая, и пыль висела в воздухе, как колючее облако. У дверей я встретил переводчика. Утром в машине мы, кажется, знакомились, на теперь я никак не мог вспомнить его имя.
— Поздно ты сегодня, — сказал переводчик.
— Да, — я кивнул, потом спросил:
— Кого-нибудь ждешь?
— Машину. Мы должны ехать.
— На ночь глядя?
— Пора. Поезд в одиннадцать.
— Что ж, тогда счастливого пути.
— Спасибо. Ты не знаешь, где дежурная? — он посмотрел на часы.
— Я только что приехал.
— Опять пропала куда-то. Надо ключ от номера сдать. Что мне, искать ее теперь?
По деревьям заплясали лучи фар, и серая машина выползла из сумрака липовой аллеи. Она развернулась и остановилась метрах в десяти от ступенек парадного входа.
— Вот, за нами приехали, — обрадовался переводчик, — Слушай, может я тебе ключи оставлю? Когда дежурная появится передашь. А то ведь больше некому — в доме ни души.
— Хорошо, — согласился я.
— Кстати, там пиво осталось, бери в холодильнике, если хочешь.
Когда они уехали, я открыл бутылку и стал пить прямо из горлышка. Выкурил сигарету. В доме было тихо-тихо, только об люстру бились ночные бабочки так, что хрусталь звенел тонко и жалобно. Дежурной все не было.
Наконец мне это надоело, я выбросил окурок в медную урну возле лестницы и стал подниматься к себе наверх. Лестница крутая, она словно ввинчивается в темноту второго этажа. Эти придурки погасили там свет…
На ощупь сделал шаг, другой, пока нога не наткнулась на что-то мягкое. Веселенькое дело! Это мягкое потерлось о штанину.
— Тебя мне только не хватает, — сказал я кошке и стал искать замочную скважину.
Ключ никак не поворачивался, и я уже думал, что ошибся дверью. Хотя нет, моя вторая от лестницы. Снова стал возиться с ключом, наконец случайно толкнул ручку… и дверь отворилась сама собой. Я вытащил ключ из замка, задумчиво погремел им в темноте. Сейчас трудно вспомнить, но, кажется, я запирал дверь перед уходом. Впрочем…
Положил ключ в карман, и в этот момент почувствовал, что в комнате есть еще кто-то.
Я стоял у открытой двери и не мог решиться. Потом быстро вошел в номер, протянул руку к выключателю и… замер. Я увидел силуэт на фоне окна. В комнате был еще один человек, кроме меня.