Молчание. Я оказался в тупике.
- Что-нибудь еще? - спросил Сэм. - Чем еще могу помочь?
- Нет, ничего больше не приходит в голову. Спасибо.
- Рад стараться, - сказал Сэм и добавил: - Кстати, на этот раз нас никто не подслушивает.
- Спасибо.
- И все же советую позвонить комиссару Омари.
Он снова бросил трубку первым. Не забыть бы в следующий раз отчитать его! Последовав его совету, я набрал номер комиссара. Мне ответила секретарша: комиссар отбыл по делам, что ему передать? Я буркнул, что позвоню позднее, и повесил трубку.
Из своего номера спустился в вестибюль Янос.
- Хочу пройтись, - сообщил он мне. - Вечером приеду в аэропорт встречать Ганса.
Я сухо кивнул. Незачем притворяться, что он мне нравится! Он вышел на улицу и сел в такси. Янос вызывал у меня тревогу.
Затем я позвонил Асии. Она передала мне пять посланий - все от Омари. Комиссар по-прежнему требовал, чтобы я тотчас мчался к нему на службу. Но ведь я выяснил, что его там нет.
Мне предстояло скоротать полдня, набраться терпения. Я не мог рисковать - домой появляться нельзя, пока ищейки Омари меня разыскивают. Купив в сувенирной лавочке на первом этаже купальные трусики, я переоделся и отправился в бассейн при гостинице.
Я купался, нежился на солнце и думал о том, кто и почему убил Вэнса Фридмена. Кто такой этот Вэнс Фридмен? Какую роль в его гибели сыграл Янос? Почему фон Шелленберг солгал насчет взятой напрокат машины?
Еще дважды я пробовал дозвониться до Омари. Он так и не возвратился в свой кабинет, и секретарша не имела ни малейшего представления о том, где он. Может быть, ему все-таки что-то передать? Нет-нет, спасибо.
Я вернулся на топчан у бассейна и снова погрузился в раздумья. Теперь главным образом о Яносе: что у них за дела с фон Шелленбергом?
Я припомнил: немец при первой нашей встрече сказал, что не привез телохранителя из Германии потому, что совершает увеселительную, а не деловую поездку. Это все равно что купаться в бассейне в спасательном жилете, пошутил он тогда. Однако сейчас он счел нужным вызвать Яноса, якобы бухгалтера, а теперь еще и Ганса Мюллера. Кстати, какого числа Янос прилетел из Европы в Найроби?
И вдруг меня осенило. В тот вечер, когда в нашем люксе был учинен разгром, звонил туда именно Янос. Только сейчас я понял, что это был не международный звонок: не было характерных сигналов отсчета времени. И слышно было так, что я тогда еще подумал - звонят из Найроби. Но фон Шелленберг заявил мне, что это из Западной Германии, а позднее сам связался с Яносом.
Я поднялся к себе в номер, принял душ, потом опять спустился. Было время послеобеденного затишья, и девушка за столиком администратора лениво листала журнал.
- Несколько дней назад, - начал я, - мой друг звонил из отеля в Западную Германию. Нельзя ли установить, какой номер он вызывал?
По счастью, она пребывала в благодушном настроении и сразу поняла, что от нее требуется. Обычно они услужливы только с заморскими туристами. Но эта дежурная составляла приятное исключение - она даже улыбнулась мне.
- Ваш друг проживал у нас?
- Совершенно верно.
- В каком номере?
Я ответил.
- Какого числа состоялся разговор?
Я назвал дату.
Заглянув в регистрационный журнал, она быстро отыскала то, что мне было нужно.
- Фон Шелленберг?
- Он самый.
На клочке бумаги она написала какие-то цифры.
- Это номер его счета. Пойдите в бухгалтерию, она за углом. У них должна храниться копия.
- Но зачем это? - изумился я.
Она терпеливо улыбнулась.
- Все, за что ваш друг платил, включая и телефонные разговоры, там помечено.
- А можно установить, кто ему звонил?
Она покачала головой:
- К сожалению, нет.
- Спасибо! - воскликнул я и поспешил в бухгалтерию.
Через десять минут копия счета фон Шелленберга была у меня в руках. Я вернулся к бассейну, заказал пиво и принялся изучать листок с цифрами. За время проживания в отеле "Бульвар" фон Шелленберг звонил четыре раза, и все по одному и тому же номеру в Найроби: 48-91-55.
Нет, ошибки тут не было: четыре звонка имели место, причем один из них состоялся при мне, и фон Шелленберг сказал тогда, что звонит в Европу.
Я позвонил в отель "Наманга", где мы с туристами, покинув Найроби, провели первую ночь. Там ко мне тоже отнеслись дружелюбно. Терпеливо выслушав мою просьбу, женщина попросила подождать и полезла в регистрационный журнал.
- Какого числа, сэр? - спросила она.
Я ответил и услышал в трубке шелест листаемых страниц.
- В какое время дня?
- Примерно в половине первого. Я и сам тогда звонил в Найроби, по телефону двадцать один, девяносто один, одиннадцать. Есть об этом запись?
- Одну секунду... Нашла... В двенадцать сорок... Найроби, двадцать один, девяносто один, одиннадцать.
- А по каким номерам звонили незадолго до меня?
Она продиктовала шесть номеров.
- Именно в такой последовательности?