-- О! Перерыв закончился! -- обернулся к подиуму гитарист. -- Пора гнать музыку!
-- А это...
-- Адресок только оставьте, куда ехать, -- вскакивая сказал он Нине. -- Я, извините, еще каплю...
С ловкостью фокусника он вогнал из графина в рюмку пятьдесят граммов, не расплескав ни капли, опрокинул водку единым куском, без глотков, в рот, крякнул и похвастался:
-- У нас -- лучшие напитки во всем городе! Вы это... закажите на закуску "Николашку". Великая вещь! С нею можно литр выпить!
-- А это... -- В третий раз дернулся Санька.
-- Закажите! Ну, до завтра! -- и пронесся через танцплощадку под первые нотки, вбитые в зал клавишником.
Начиналась "Погода в доме". Можно было взвыть волком. Но вместо Саньки на тесном подиуме взвыла певичка, местная заменительница Долиной и, наверное, Салтыковой, Овсиенко и Свиридовой. Она так старательно фальшивила, так вытягивала, когда требовалось оборвать ноту, и так обрывала, когда нужно было вытягивать, что Санька просто физически ощутил, как в голову возвращается густая обеденная муть.
-- Ваша отбивная! -- вырос сбоку со счастливым лицом официант.
Нечто коричневое, больше похожее на обжаренные ломти хлеба, чем на свиные отбивные, лежали на двух тарелках, соскользнувших с его подноса. Свежие помидоры оказались импортными, то есть твердыми и стеклянными, хотя в любом огороде Приморска висели сочные местные помидоры-красавцы.
-- Нам сказали, что у вас есть какой-то "Николашка", -- обратилась к официанту Нина.
-- Сделаем! -- вильнул он задом и уплыл на кухню.
-- А это... -- снова начал отказываться от гитариста Санька, и в этот момент из сумочки Нины раздались попискивания.
-- Тамагочи проснулся! -- объявила она. -- Его нужно кормить.
-- Кто?
-- Мой сынок -- Тамагочи.
-- Правда? -- сразу забыл обо всем Санька.
Под его ошарашенным взглядом Нина достала из сумочки белый брелок размером со спичечный коробок, перевернула, и Санька увидел квадратное окошечко-дисплей, в котором трепыхалось что-то круглое.
-- Ну, что, мой миленький, ну что, мой пупсеночек, проголодался?
-- сложив губки бантиком, ласково проговорила этому кружку Нина.
-- Сейчас твоя мамочка тебя накормит. Сейчас, мой миленький Тамагочи...
Пальчиком она несколько раз надавила на крайнюю кнопочку под дисплеем, и у кружка образовался разрыв. Санька придвинулся вместе со стулом чуть ближе и только теперь рассмотрел, что у кружка были глаза и нос, а разрыв на кружке изображал рот, через который вовнутрь кружка скользили черные точечки.
-- А что он ест? -- уже и себя начав ощущать сумасшедшим, спросил Санька.
-- Сегодня -- рис.
-- А вчера что ел?
-- Вчера ему было всего пять дней. Он ел только молочко. Из сосочки.
-- Он большой вырастет?
-- Вообще-то Тамагочи живет месяц. Потом умирает, -- горестно вздохнула она.
-- И эту штуку можно выбрасывать?
-- Нет. Если нажать вот эту кнопочку, Тамагочи снова родится. И снова его нужно будет кормить, водить гулять, мыть, воспитывать. А если после рождения за ним не следить, он вырастет злым, будет корчить рожи, ругаться и плохо себя вести. Прямо как человек...
-- Японцы придумали?
-- Да. В этом году. У них -- повальный бум на Тамагочей. Говорят, уже Америки достиг...
-- Я в Москве такое не видел, -- честно признался Санька.
-- Его мне Владимир Захарыч привез. С Майорки...
Электронный сынок зевнул и закрыл глазки.
-- Ему пора спать. А мы шумим, -- бережно, боясь качнуть брелок, Нина положила его в сумочку.
Замок, придерживаемый ее пальчиками, закрылся беззвучно. И тут же Нина и Санька вздрогнули от голоса официанта.
-- Ваши "Николашки"! -- поставил он на край стола тарелку.
На ней лежали дольки лимона. Левая половина каждой дольки чернела под слоем растворимого кофе, правая была белой от сахара.
-- Один немецкий турист нас научил. Года три назад. Гостям нравится, -- объяснил официант. -- Эффект невероятный! Не дает запьянеть.
-- Спасибо, -- шепотом сказала Нина, и Саньке до боли в висках захотелось выпить весь графин водки и не прикасаться к этим черно-белым "Николашкам".
Глава двадцать первая
СМЕРТЬ ТАМАГОЧИ
Из ресторана они вышли в двенадцатом часу ночи. На набережной было больше людей, чем днем, и вообще создавалось ощущение, что люди едут на юг не для того, чтобы загорать и купаться, а с одной-единственной целью -выпить по ночам как можно больше спиртного.
Разрекламированный "Николашка" вовсе не спасал от градуса. Густая местная водка клаксонами гудела в голове у Саньки. Казалось, что десятки автомобилей одновременно сигналят ему, чтоб он отошел в сторону. Санька так и сделал пару раз. Но вместо автомобилей, грозящих раздавить его, мимо прошли, пьяно раскачиваясь, такие же, как он, гости юга, и Санька перестал выполнять правила дорожного движения.
-- Я дала ему адрес вашего дома в Перевальном, -- после уже привычного молчания сказала Нина.
-- Кому?
-- Гитаристу.
-- Культуристу?