-- Конкуренты? -- опять покомкал лоб морщинами Андрей. -- Значит, нас считают вероятными претендентами на победу?
-- Там, где я, там всегда победа! -- объявил Эразм.
-- Помолчи... Но я просматривал списки. Там приличные ребята. Без уголовного прошлого.
-- А где списки? -- сел на кровати Эразм. -- Наверно, на асфальте легче спать, чем на этом дерьме. Я ж не йог!
Защелкали замки чемодана под пальцами Андрея. Когда крышка все-таки открылась, он схватил лежащую поверху пестрого артистического тряпья папку с веревочными тесемками, развязал их и достал сжатые скрепкой три листка бумаги. Он держал их так трепетно, будто на них было записано его будущее.
-- Дай сюда! -- хапнул бумаги Эразм и встряхнул их, словно только что выстиранный платок. -- Какой у нас номер?
-- Тринадцатый.
-- Хуже нельзя.
-- Да при чем здесь номер! Участников записывали по мере поступления заявок...
Освободившиеся от очков глаза Эразма, упиваясь светлым и ярким миром, пробежали по строчкам и ни за одну фамилию не зацепились.
-- Сопледоны какие-то. Никого не знаю.
-- Зато я знаю, -- отрубил Андрей.
Его небритое лицо за время разговора прямо на глазах стало еще небритее. А может, просто резче легли тени в морщины после включения люстры.
За окном как-то резко, враз, потемнело. Видимо, на юге солнце отключают быстрее, чем в Москве. Щелк -- и уже полночь. А вечера вроде как и не было.
-- Ну, вот номер первый, -- объявил Эразм. -- Группа "Ася и Бася". Санкт-Петербург. Что это за звери такие?
-- А-а, это я знаю, -- подпрыгнул на кровати Игорек. -- Это
попсушники. Лам-цам-дри-ца! Они в Питере по ночным клубам поют.
-- А то мы не пели, -- укоротил его Виталий.
Укоротил и сразу опал лицом. В это время суток в Москве, если не было концерта, он бы спал и видел десятый сон. А здесь наяву шел фильм ужасов. Причем ужаса еще никто не ощутил. На него просто намекали.
-- Нумер увторой, -- корявя слова, выговорил Эразм. -- Гражданин кавказской национальности Леня Джиоев. Почему-то из Ставрополя. Может, это его люди наехали?
-- Это бард, -- задумчиво ответил Андрей. -- Хороший парень. Фальшивит здорово. Его, конечно, кто-то деньгами подпитал. Иначе б его даже по записи песни не пропустили.
-- А ты наши записи тоже давал? -- удивился Санька.
-- А как же! "Воробышка".
Саньке почему-то стало стыдно. С тех пор, как Андрей заменеджерил, он многое делал не спросясь. На конкурс послал заявку сам. Странного Эразма, больше похожего на хиппи в отставке, чем на классного, как он уверял, гитариста привел в группу тоже сам. И теперь, оказывается, заявил на исполнение песню "Воробышек", от которой Саньку уже тошнило. А если они провалят конкурс, что более реально и более приземленно, чем море цветов и звуки бравурного марша в честь победы? И что тогда? Тогда получится, что виновата его песня.
-- Может, какую другую споем? -- попросил он.
-- Конечно споем. -- Покачал Андрей лысой головой, и ее тень на истертых обоях комнаты тоже покачалась. Только с гораздо меньшей амплитудой. Тени явно не хотелось, чтобы прозвучало что-нибудь еще, кроме "Воробышка".
-- Номер третий, -- уже без выпендрежа объявил Эразм. -- Группа "Молчать". Хор-рошее название! Они что, немые?
-- Панки, -- объяснил немытому полу Андрей.
Он сидел, уперев локти в колени и обжав ладонями виски. Можно было подумать, что он собирался заплакать.
-- Панк-музыка -- это немодно, -- пошевелил плоскими ушами Эразм.
Они просвечивались насквозь. Как бумажные.
-- А они играют, -- все тому же полу пытался доказать свою правоту Андрей. -- Может, потому, что с Украины родом. Теперь, правда, как бы москвичи. Снимают квартиру, как и мы.
-- Хохлы -- это не конкуренты. Они "гэ" правильно произносить не умеют, -- объявил Эразм.
-- Я тоже хохол, хотя ни разу на Украине не был. Ну, и что?
-- Да. Мы в Кургане родились, -- напомнил об уже известном Игорек.
-- Ты тоже хохол? -- загадочно спросил Эразм.
-- Нет. Русский.
-- А я -- полуприбалт, -- зачем-то сказал он и поправил на голове шапочку с чудовищным рисунком. -- Но по духу -- шаман. Я даже как-то в трансритуальной группе играл. На Алтай выезжали. Вызывали духов гор своим бренчанием.
-- Вызвали? -- спросил Санька.
-- Не-а. Дождь шел. У духов, видно, с зонтами напряженка, -- Эразм громко выдохнул, прогоняя от себя прошлое, и без всякой связи с предыдущим продолжил: -- Группа "Вест-севенти". Калининград. Судя по лейблу, рэп?
-- Ы-гы, -- не поднимая головы и не открывая рта, одним только мычанием выразил согласие Андрей.
-- Следующая -- Жозефина. Рига. Что за цаца?
-- Не знаю, -- вскинул голову Андрей.
Покрасневшие виски отчеркивали измятый мыслями лоб. Чувствовалось, что он хотел сказать что-нибудь успокаивающее, но вместо этого потянулся к Эразму, вырвал у него список участников, сложил его вдвое и швырнул в чемодан, который до сих пор стоял с откинутой крышкой. Чемодан напоминал широко распахнутый рот, забитый кляпом из тряпья. А ему очень хотелось что-то сказать. Что-то очень важное.
Быстрым движением Андрей захлопнул крышку и по-военному сухо приказал:
-- Хватит болтать! Мы сюда приехали не для того, чтобы сразу уезжать. Завтра в восемь ноль-ноль -- репетиция. А сейчас -- спать!
Глава четвертая
ХОДЯЧАЯ КРОССОВКА
Раскладушка досталась Саньке. Короткую спичку из пучка, зажатого в кулаке Андрея, он вытянул первым. Остальным играть с судьбой уже не требовалось.