– Ты где пропадаешь? – набросился он на меня. – Слава Б-гу! Я разыскивал тебя всю ночь напролет.
– Дела были, – хмуро отозвался я. – Я что, уже – обязан перед кем-то отчитываться?
– Да нет… Просто я подумал, что ты тоже… Одним словом, что ты тоже исчез.
– Не исчез пока, как видишь. Вернее, как слышишь. Хе-хе-хе…
– И на том спасибо.
– А зачем это я тебе так срочно понадобился? Опять кого-то из антикварщиков шлепнули?
– Пока Б-г миловал. Просто фрау Сосланд буянит. Требует, наконец, какого-то результата.
– Да пошла она!!!
– Понятно, – вздохнул Горбанюк, – значит, результатов нет. А как там машина?
– Стоит внизу и бьет копытами.
– Я серьезно.
– И я серьезно. Я ведь тебе уже, по-моему, говорил: мы исчезаем, а машины остаются. А вообще-то тебе повезло, что я не исчез, верно? Иначе Лили переложила бы расследование на твои мощные плечи.
– Я – эрист по экономическим вопросам! – взвизгнул Горбанюк.
– А я – бухгалтер.
Судя по тому, как он отчаянно взвизгнул, подобные мысли приходили в голову и к нему. Не зря ведь он всю ночь напролет просидел на телефоне.
Пока мы с ним подобным образом любезничали, Тролль нетерпеливо шастал из угла в угол. Но стоило мне положить трубку, как он тут же попытался взять быка за рога.
– Ну что, убедился в бесплодности этой дурацкой затеи? А что я тебе говорил? Нужно исходить из того, что кто-то из антикварщиков увяз в этом деле по уши. Все эти гуньки, никодимовы, пистолеты…
– Почему же? Мне, например, удалось выяснить, что Никодимов и, очевидно, Гунько – в Боснии. А, значит, оружие свое они продали. Там они наверняка другое получили. Или взяли в бою.
– Ну и что из этого следует?
– А то, что это все же не их художества.
– А чьи?
– Это уже другой вопрос.
Тролль тут же взвился на дыбы.
– Это – единственный вопрос. Понятно? Кто?!!!
У меня и без него после вчерашнего голова ходуном ходила.
– Вот сейчас открою воду в ванной, тогда сразу выяснится, кто?
– У тебя одно на уме, мокрушник чертов!
– Это мы уже проходили.
Я повалился на диван и вроде бы даже успел заснуть, но тут что-то шандарахнуло у самого моего уха. Я подскочил, как ужаленый.
Рядом стоял Тролль с револьвером огромных размеров, не настоящим, естественно, а, как и он сам, воображаемым, но производящим неимоверный грохот. Из дула револьвера вился дымок.
– У тебя что, крыша поехала?! – заорал я.
– А у тебя?! Его товарищ сейчас, может, подыхает где-нибудь, клиентка с пеной у рта требует результата, а он, видите ли, дрыхнет!
– Разве ты не видишь, на кого он похож? – вступилась за меня Малышка. – Способен ли человек в подобном состоянии на что-либо путное?
– Да, вид действительно жалкий, – вынужен был признать Тролль. – Но делать все равно что-то надо безотлагательно.
– Что именно? – уточнил я.
– К примеру, заняться Гройпнером и Бреме.
– А почему не Горовицем?
– Потому что его уже шлепнули.
– Стоит мне заняться Гройпнером и Бреме, как их тоже шлепнут.
– И тем самым подозреваемых останется меньше.
– Вот я и хотел проспать ровно столько, чтобы, когда проснусь, в живых остался только один подозреваемый. Я тебе уже об этом говорил.
– А я тебе тоже говорил, что меня бы это вполне устроило, если бы Шрико при этом остался цел. Ты хочешь, чтобы нашего клиента шлепнули? А его обязательно шлепнут, если он не преступник, разумеется
– Я мечтаю, чтобы его шлепнули, – сказал я.
– Тогда вруби Джо Коккера.
– О, как ты мне осточертел!
Я выхватил пистолет из-под подушки, бросил его в портфель и выбежал из дому.
Как уже упоминалось ранее, магазины Гройпнера и Бреме были расположены по соседству. В итоге мое наблюдение свелось к следующей схеме: этот на месте, пойду пройдусь туда› этот на месте, пойду пройдусь обратно› этот на месте, пойду пройдусь туда› этот на месте, пойду пройдусь обратно. О! Этого уже нет, нужно немедленно возвращаться назад! О! И этого уже нет! Я долго стоял в растерянности. Хорошо еще, что работали они сперва с девяти до двенадцати, а затем с трех до шести вечера. В шесть часов мне и удалось сесть им на хвост.
Повезло мне необычайно, поскольку оба оказались в автомобиле Гройпнера – бежевой "Тойоте-Короле". Сначала они поужинали в непритязательной забегаловке где-то в районе Александрплац, а я помаленьку превращался в гриль в раскаленном салоне "Твинго". Затем они предприняли пешую прогулку на Мольштрассе. В книжном магазине приобрели карту Берлина. Потом, вернувшись к автомобилю, перегнали его на Фридрихштрассе. Я припарковался на соседней улочке и едва успел заметить, как они нырнули в Дом русско-германской дружбы. Та-ак, русско-германской дружбы – уже интересно.
Приблизившись ко входу, я обратил внимание на большую, пожалуй, излишне красочную афишу, на которой знойный брюнет в экзотическом костюме изогнулся в залихватском прыжке. "Всемирно известный танцор Барри Амарандов! Большие гастроли! Семь дней в Берлине!" – кричала афиша. И, противореча сама себе, выспренне добавляла: "Только у нас! Только сейчас!"