- Все, что касается Дианы, должно быть идеально белым. Неужели не понятно? И за это главный получает от неизвестного дядьки энную сумму. Вот и пытается теперь подделываться под заказчика.
- Ладно, Ирочка, - я поднялась, - спасибо, что просветила, пойду отдам Илюше материал. Разведаю его настроение, посмотрю, что и как.
- Дерзай. - Ирочка вздохнула каким-то своим мыслям и тоже направилась к выходу.
Лилька сидела все такая же хмурая и надутая за своим столом и лениво тыкала одним пальцем в клавиатуру. Периодически она уничтожала все написанное и принималась за работу снова. Я решительно взяла стул и уселась возле нее.
- Это я виновата, Лилька, - сказала я, глядя на высоко взбитые светлые волосы коллеги, - но если разобраться, то не так уж и сильно.
- Ах, не сильно. - Она резко повернулась ко мне, и в ее зеленых глазах замерцали огоньки. - Выходит, это я во всем виновата?
- Нет, не ты, - я старалась не пасть хладным трупом под испепеляющим взглядом взбешенной мегеры. - Во всем виноват Пошехонцев. Я сообщила тебе только достоверные факты, в этом можешь не сомневаться, я также не сомневаюсь, что ты сделала отличную статью, но кое-кто, - я мотнула головой в сторону кабинета главного, - не хочет об-лажаться перед состоятельным заказчиком. Поэтому у твоей статьи не было шансов появиться в "Вечерних новостях" именно сейчас. Но знаешь, Лилька, - продолжала я, видя, что она постепенно перестает пылать праведным гневом, - возьми-ка свой материальчик и отдай его в другую газету. Сразу убьешь двух зайцев: и с Илюшей рассчитаешься, и деньжонки какие-никакие получишь. А еще и над нашей дивой посмеешься.Как тебе моя идея?
Лилька закусила губу, переваривая услышанное, потом посмотрела на дверь кабинета Пошехонцева, прошептала мстительно: "Ну ладно" - и потянулась за сумочкой.
- Тут у меня телефончик один был, - объяснила она, - так, на всякий случай. Вот он теперь и пригодился.
Лилька достала записную книжку и отправилась к телефону, а я, с чувством выполненного долга, - к Пошехонцеву.
Но у него я задержалась совсем недолго. Хмурый и мятый сверх всякой меры, Илья Геннадьевич морщился, как от зубной боли, разглядывая меня. Его просто передернуло, когда я сообщила про готовый материал.
- А он приличный? - подозрительно поинтересовался главный.
- А как же, - обиженным тоном произнесла я. - Читайте сами.
Илья перекосился, подпер рукой щеку и забегал глазами по строчкам.
- Вроде ничего, - наконец выдавил он, - хотя можно было бы и поинтереснее, а то несколько суховато.
- Так это ведь от специфики статьи зависит, - бодренько парировала я. - В следующих, конечно, будет более живо, так как я хочу перейти сначала к парижским домам, а потом переключиться на наш.
- Хорошо, - энтузиазма у главного не прибавилось, - это я возьму, но чтобы и дальше все было прилично.
- Я не пишу похабщины, - я притворилась возмущенной, - и грязных намеков у меня тоже не бывает. С чего это вдруг такие инсинуации?
- Я ничего страшного не сказал, - Илюша пошел на попятную, - просто предупредил на всякий случай.
- Учту ваши пожелания, Илья Геннадьевич, - сказала я и отправилась к выходу.
Делать в редакции мне больше было нечего, и я с чистой душой собиралась ее покинуть, видя, что и Лилька, довольная и разгоряченная, куда-то собирается.
- Он еще попомнит, - проронила она и исчезла за дверью.
Не успела я уйти, как появившийся Гера Газарян, буркнув всем приветствие, прошмыгнул в каморку дяди Сережи. Мне стало стыдно, я ведь так и не удосужилась поблагодарить его. Поэтому, дождавшись, пока Гера снова появится, направилась к мастеру - золотые руки.
Дядя Сережа что-то снова мастерил. На тонкую рамочку он приклеивал маленькие дощечки разной длины, толщины и окраски. Подобранные одна к другой, они составляли различные картинки. Посмотрев немного на поделки мастера, я неизвестно зачем спросила:
- А керамикой вы никогда не пробовали заниматься, дядя Сережа?
Воронцов выронил очередную дощечку, которую собирался приклеить, и спросил странно севшим голосом:
- А почему ты спросила, золотце?
- Так просто. Я тут на выставке была недавно. Смотрела на керамику. Очень понравилась одна ваза, широкая такая, с вытянутым горлышком. Представляете, их делали только для того, чтобы поставить одну ветку цветущей сливы.
- Такие вазы называются мэбен, - сказал дядя Сережа глухим голосом, а я чуть не упала со стула.
В каморке у Воронцова я просидела до самого вечера, пока появившийся Герт не вытащил меня оттуда. Я ни за что бы не поверила, если бы мне сказали раньше, что столько человек может интересоваться дальневосточным искусством. Но тут все было гораздо проще.
Один из сыновей дяди Сережи увлекался керамикой, занимался у хорошего мастера, готовил свои работы для выставки. Но затем появился один неприятный тип со своей подружкой, интересующийся подобным искусством. Девица, хоть и молодая, но достаточно опытная, быстро соблазнила парня. Ее покровитель предложил организовать совместную выставку. Сын дяди Сережи не согласился, и вскоре его изделия были похищены.
Но через некоторое время всплыли вновь уже на персональной выставке одного мастера. Парень ничего доказать не смог, его же еще и обвинили, что он из зависти клевещет на достойного человека. Девица только посмеялась над неудачником, сказав, что впредь он будет умнее. Так бы, возможно, и произошло, только парень не выдержал, покончил жизнь самоубийством. А младший сын Сергея Валентиновича Воронцова пошел работать в правоохранительные органы, чтобы "выводить на чистую воду всякую мразь". Порыв, конечно, благородный, да и мотив понятен. Мне было жаль погибшего сына дяди Сережи. И даже Герту не хотелось рассказывать об этом. На сейшн мы безнадежно опаздывали...
* * *
Но когда мы все же добрались до старенького кинотеатра "Ракета", выяснилось, что начало концерта задерживается. Обычное наше раздолбайство. Я не припомню ни одного концерта на своем веку, который бы начался вовремя. Самая маленькая задержка составляла двадцать пять минут, когда у нас выступал Градский, самая большая - три с половиной часа, когда наш город несколько лет назад посетил Сукачев. Местные команды задерживаются, как правило, на час.
Поэтому мы спокойно заняли себе удобное местечко и стали ждать. Здание старого кинотеатра немного переделали, немного усовершенствовали, получилась довольно неплохая сценическая площадка, главное, с хорошей акустикой. В "Ракете" охотно выступают и мастистые наши рокеры, и молодые команды, и приезжающие звезды. Попсовиков сюда не пускают, это с недавних пор прибежище рок-музыкантов, как знаменитая "Горбушка" в Москве.
В Питере хватит других залов, где выступают бравые рок-команды. Есть и гораздо лучше оборудованные, но здесь как-то особенно уютно. Возможно, именно за это и ценят "Ракету" не только рокеры. Здесь не гнушаются выступать различные этноколлективы, ансамбли экзотик-музыки, джазисты и блюзовики и даже оркестры, играющие исключительно классическую музыку.
Не могу сказать, что зал был переполнен, напротив, немало оставалось и пустых мест, но те, кто пришел, терпеливо ждали обещанного выступления. Я рассматривала собравшуюся публику. Вокруг привычная кожа, в заклепках и без, яркие майки со страшными перекошенными рожами всяких монстров. У многих волосы собраны в хвост или косичку, многие по привычке носят и серьгу. Все как десять-пятнадцать лет назад. И лица какие-то знакомые вокруг.
Герт по-прежнему молчал рядом, не мешая мне думать о своем, в разговоры с другими также не вступал. Кивнул кому-то, кому-то махнул ручкой, а сам сидел возле меня как приклеенный. И даже свое любимое пиво не глотал. Неужели опять решил нацепить маску благовоспитанного господина?
Наконец-то началось. Выступал молодой парень с зачесанными назад длинными русыми волосами. Он почти ничего и не сказал, просто придвинулся к микрофону и стал петь. В зале постепенно стихло, слушали его внимательно.
Не так уж и плохо, как можно было представить. Временами сильно смахивало на припевки раннего Шевчука, местами было похоже на мрачноватые панковские тексты Ника Рок-н-ролла, иногда до боли знакомо прорезался Майк Науменко, а интонации напоминали Полковника Хрынова. Похоже и на того, и на другого, и на третьего. Но все же парнишка был многообещающим. Пара песен вообще звучала очень самобытно. Если он отойдет от подражания, то со временем из него получится отличный бард.
- Как тебе? - спросил Герт во время перерыва, когда местная молодая команда "Light touch"
- Ничего, - откликнулась я. - Иногда, правда, слишком напоминает других, но вообще ничего. - Из парня может получиться толк, - уверенно заявил Герт. - Я бы и сам у него пару текстов взял для группы, да боюсь, Самопал развыступается. - Идея неплохая, - поддержала я его. - А может, он все-таки согласится? - Мы бы и клипец неплохой могли забацать. - Идея, похоже, захватила неуемного рокера целиком. - А Самопал ведь тоже где-то здесь должен быть, пойти поискать разве. Заодно и пивка прихватить. - Иди, чего уж там, - не стала я его удерживать, - а то я сижу и гадаю, как это ты здесь и без пива. Мне тоже захвати. - Отлично, солнце мое. - Герт трепанул меня за прядь волос и испарился. Я тоже решила немного прогуляться, развеяться. Парни на сцене что-то подозрительно долго возились, и неизвестно еще, сколько будут настраиваться. Спустившись к самой сцене, я направилась к выходу, но остановилась. В нескольких шагах от меня роскошная модель нордвиндского дома Диана кокетничала с каким-то парнем. Ее-то каким ветром сюда занесло? А Диана, казалось, совсем и не старалась привлечь к себе внимание. Обычная кожаная куртка, обычные джинсы и темная рубашка. Волосы собраны в пучок и аккуратно заколоты. Никакого сверхъестественного макияжа, так, легкие штрихи. И держалась она просто. Кивала, улыбалась, о чем-то спрашивала. Моему любопытству не было предела, сейчас уже не до приличий, я просто хочу знать, что она здесь делает. А кроме того, Пошехонцев говорил, что она согласилась на интервью, а я как раз журналистка этой самой газеты...