Он действительно внимательно слушал, пока я излагала ему идеи нашего главного редактора Пошехонцева, задумавшего создать целый цикл статей о моде. А раз о моде, то, значит, и о моделях. Соответственно, без внимания не мог остаться знаменитый питерский Дом моды "North Wind" и его ведущая модель Диана. Но Диана состояла в близких отношениях с господином банкиром. Я сама видела их вместе в разных местах, в том числе совсем недавно в "Галерее искусств". И мы, журналисты, всегда стараемся предоставить читающей публике интересный материал из жизни звезд. А поэтому расспрашиваем о них самых разных людей, которые непосредственно с ними общаются каждый день. А какой благодатный материал мог бы предоставить мне господин Ивлев! Вот поэтому, собственно, я и отправилась к нему.
- Но он не захотел с вами разговаривать, - подвел итог моему рассказу капитан.
- С чего вы взяли? - сразу вскинулась я. - Просто у него в тот момент не было времени.
- И вы договорились о встрече? - Капитан с насмешкой глядел на меня.
- Нет, - я покачала головой. - Но он просил звонить ему, чтобы встретиться для разговора, - подчеркнула я, - когда и ему, и мне будет удобно.
- Не верится что-то, - засмеялся доходяга-капитан, - чтобы господин банкир вел себя столь галантно. Обычно он просто плюет на людей. Причем делает это с такой подленькой издевкой...
- А вы уверены, что нужно всех стричь под одну гребенку, - не удержалась и я, уставившись в упор на Светличного. - Если с вами обошлись именно так, то это еще не повод думать, что наплевали и на всех остальных.
Не скажу, что Ивлева можно назвать эталоном вежливости, но на мою просьбу он плевать не стал. Просто у него тогда не было времени.
- Складно, - пробормотал следователь, - весьма складно. А если учесть, что сказала его секретарша... Что вы такого особенного написали в той записке, которую она отнесла своему боссу?
- Как? Она не заглянула туда? - Я сделала удивленные глаза. Непростительное легкомыслие для такого опытного человека. Но вам я могу сказать, что ничего особенного на этом листочке не было. Всего лишь просьба принять меня. Вот и все. Есть еще вопросы?
- Что вы делали вчера ночью? - Светличный явно выдыхался.
- Что люди делают ночью? - Я с сочувствием, как на больного, смотрела на него. - Естественно, спала. Вообще-то бессонницей я не страдаю, и лунатизма у меня тоже нет.
- Вы спали одна? - слегка прищурив один глаз, он смотрел на меня.
Капитанишка, наверное, решил меня доконать. Но я лишь притворно глубоко вздохнула, потупила глазки, а затем погрозила ему пальцем.
- Нескромный вопрос, вы не находите? Впрочем, милиции все положено знать. Поэтому я вам отвечу, что провела ночь не одна, а со своим женихом. Вас устраивает такой вариант ответа?
Светличный вцепился в меня, как клещ, и отстал, только насосавшись крови, то есть выудив из меня сведения еще и о Герте. Но на этом вопросы его все же закончились, и он решил оставить меня в покое.
"В покое" - хорошо сказано! Но когда он ушел, я начала ругаться на чем свет стоит. И его ругала, недоделанного, и себя, идиотку полную, и проклятущего банкира, который так крепко кому-то насолил, что его грохнули, и эту сучку-модель, которая была ведь там и слышала весь наш разговор.
Стоп! Слышать-то слышала, но, видимо, ничего оперу не сказала. Иначе он задавал бы мне совсем другие вопросы. Да, темная лошадка эта Диана. Балансирует просто на кончике острия и ничего не боится. Но что еще интересно, банкира убили, но почему-то милиция не сказала, как это сделали. Почему? Об этом я могла бы расспросить Ирочку Кривцову, которая уже наверняка что-то знает. Но Ирочкой можно заняться и завтра. А сегодня меня интересует, куда запропастился мой так называемый жених? Что-то он слишком долго задерживается. Опять какие-то дела на всю ночь?
Однако скрежет дверного замка возвестил о приходе моего дружка, а также отодвинул на задний план все мои мысли о капитане Светличном, убитом банкире и Диане.
* * *
Я нарочно явилась в редакцию точно к началу рабочего дня. Народ у нас творческий, а значит, увлекающийся. Нам трудно, как, скажем, англичанам, немцам или японцам, являться на свое рабочее место ровно в восемь тридцать. Поэтому сотрудники, обремененные целыми ворохами причин, подтягиваются только к девяти-десяти. Начальство наше в лице Пошехонцева давно к этому привыкло, но иногда для острастки устраивает всему коллективу демонстративную выволочку. Сотрудники хмурятся два-три дня, пытаясь прийти на работу вовремя, но затем, снова обремененные ворохом причин, начинают опаздывать, и все входит в привычную колею.
Я и сама не знаю, сколько лет не являлась на работу вовремя, но сегодня что-то меня подстегивало.
Тишина. Это так непривычно для нашей редакции. И никого вокруг. Неужели я сподобилась добраться сюда первой? Нет. В каморке у дяди Сережи кто-то был. "Он вернулся!" - захлестнула меня радостная мысль. Без дяди Сережи стало как-то пусто и скучно.
Я быстро пересекла редакцию и рванула хлипкую дверь.
- Дядя Сережа! - крикнула я, но тут же осеклась.
Дяди Сережи Воронцова в каморке не было, но вместо него здесь почему-то оказался Яша Лембаум, который сидел по-сиротски нахохленным воробушком, подобрав под себя ноги, на стареньком табурете.
- Яша, ты что здесь делаешь? - удивленно спросила я.
- Просто сижу. - Яшин голос был тихим и грустным, какой бывает только у перенесших несчастье людей.
- Но почему здесь? - не могла удержаться я. - Почему не в редакции?
- Потому что там муторно, - Яшу передернуло, - а здесь так тихо и спокойно. И кажется, что дядя Сережа вот-вот вернется.
- Тебе тоже его не хватает. - Я присела на низенькую скамеечку, что стояла у верстачка.
- Знаешь, - Яша глянул на меня своими глазами, напоминавшими черные влажные маслины, - мне кажется, что его здесь не хватает каждому. Только каждому по-своему. И знаешь, - он распрямился, - я очень верю, что он вернется. Вот увидишь, обязательно вернется.
- Хорошо бы. - Я встала и непроизвольно потрепала Яшу по растрепанным волосам. - Здесь, конечно, тихо и уютно, но все равно придется выбираться и идти работать.
- Да, - Яша снова превратился в нахохленного воробушка, - это ты правильно сказала - придется. Но если бы ты только знала, как иногда не хочется.
- Почему, Яша? - Я замерла на пороге. - Мне всегда казалось, что тебе нравится то, что ты делаешь. Нет, я все понимаю, мы все относимся к своей работе...
- Нет, наверное, все-таки не понимаешь, - Лембаум слез с табурета и остановился рядом со мной. - Иногда надоедает вот так, вывалив язык, бегать по городу в поисках чего-то невероятного. А самое главное, когда ты это невероятное обнаружишь, то тебе никто не поверит, посчитают, что все это выдумка. И все потому, что какой-то идиот уже умудрился состряпать что-то маловразумительное, но зато до боли понятное. В таких случаях думаешь, что все напрасно.
- Перестань, Яша, - попробовала я успокоить его. - Что это вдруг на тебя нашло?
- Не вдруг, - он весь как-то сжался, - и не нашло. Давно кому-то хотел все это сказать, но подвернулась именно ты.
- Вот спасибо, - я мотнула головой. - Никогда не была в роли психолога. Или правильнее будет - психоаналитика?
- Не надо, Леда, - он подергал себя за свисающую лохматую прядь, - я не хотел тебя обидеть. Мы ведь вчера с Семеном полдня мотались, то одного, то другого расспрашивали. Я с одним санитаром, что тело увозил, разговорился, кое-что записал, а Илья послал меня подальше, сказал, что даже пьяный гомик не смог бы такое придумать.
- Так и сказал? - посочувствовала я незадачливому Лембауму.
- Угу, - он мрачно кивнул. - И еще сказал, что пить надо меньше. А я что, больше других, что ли, пью?
- Нет, конечно, - попыталась я его успокоить, - не бери в голову. Слушай, а что ты такое мог Илюше сказать, что он тебя наладил?
- Я же говорю тебе, что мы с Семеном нашли одного санитара, который забирал тело банкира. Так он нам сказал, каким образом того убили. Вот главный и начал...
- Стой, Яша. Бывает, что на Илюшу нашего находит. А как банкира убили? Что-нибудь странное?
- А может быть не странным то, что его не застрелили, а удавили? - Яша с вызовом смотрел на меня. - Это, по-твоему, самая обыкновенная вещь?
- Как удавили? Повесили, что ли?
- Нет. - Яша отличаяся редкой терпеливостью. - Сначала его вырубили каким-то интересным экзотическим приемом. Может, из карате или тэквондо. А затем уже удавили гитарной струной.
- Чем? - Я чуть не закричала. - Чем его удавили?