В среду утром я только приехала в университет, как зазвонил телефон. К моему удивлению, в трубке послышался голос Райана.
– Прогноз погоды мне не нужен, – вместо приветствия сказал он.
– Около двадцати градусов, и я намазалась солнцезащитным кремом.
– Злая ты все-таки, Бреннан.
Я промолчала.
– Давай поговорим о Сен-Жовите.
– Продолжай.
Я взяла ручку и начала рисовать треугольники.
– Мы узнали имена четверых из сарая.
Я ждала.
– Семья. Мать, отец и сыновья-близнецы.
– Разве мы это уже не выяснили?
Послышался шорох бумаги.
– Брайан Гилберт, двадцать три года, Хайди Шнайдер, двадцать лет, Малахия и Матиас Гилберты, четыре месяца.
Я добавила к первоначальным треугольникам теневые.
– Многие женщины восхитились бы моими способностями.
– Я не такая, как многие женщины.
– Ты на меня злишься?
– А должна?
Я разжала зубы и вдохнула. Он долгое время не отвечал.
– "Белл Канада", как всегда, не торопится, но в понедельник записи телефонных звонков наконец прислали. Единственный междугородный номер за последний год – на восемь-четыре-три.
Я остановилась на среднем треугольнике.
– Кажется, не только твое сердце в Дикси.
– Здорово.
– Старые времена еще не забыты.
– Где?
– Бофорт, Южная Каролина.
– Ты честно?
– Пожилая леди обожала крутить диск телефона; прошлой зимой звонки прекратились.
– Куда она звонила?
– Скорее всего, домой. Местный шериф сегодня проверит.
– Там жила молодая семья?
– Не совсем. Зацепка в Бофорте заставила меня призадуматься. Звонки поступали регулярно, потом с двенадцатого декабря прекратились. Почему? До пожара оставалось примерно три месяца. Что-то мне это напоминало. Трехмесячный срок. И тут я вспомнил. Именно столько, по словам соседей, жила в Сен-Жовите молодая пара с младенцами. Ты сказала, детям по четыре месяца, значит, они родились в Бофорте, а звонки прекратились, когда они переехали в Сен-Жовит.
Я ждала продолжения.
– Я позвонил в "Бофорт мемориал", но там в последний год не рожали мальчиков-близнецов. Попробовал в других клиниках и напал на богатую жилу. Мать припомнили в... – снова шорох бумаги, – ...в "Единой медицинской клинике Бофорт-Джаспер", на Святой Елене. Это остров.
– Я знаю, Райан.
– Сельская клиника, преимущественно черные врачи и черные пациенты. Я поговорил с одной из отделения акушерства и гинекологии, после обычной ерунды о врачебной тайне она призналась, что наблюдала за беременной женщиной, подходящей под описание. Женщина пришла на четвертом месяце беременности, носила двойню. Рожать должна была в конце ноября. Хайди Шнайдер. Врач сказала, что запомнила Хайди из-за белого цвета кожи и двойни.
– Значит, она родила там?
– Нет. Еще одна причина, почему доктор ее запомнила, – пациентка исчезла. Женщина приходила на прием до шестого месяца, больше не возвращалась.
– Все?
– Все, что она рассказала, пока я не прислал по факсу фото со вскрытия. Кажется, оно пару недель будет ей сниться. Потом врач перезвонила в более покладистом настроении. Правда, информация из карточки не так уж и помогла. Хайди не слишком откровенно заполняла формы. Она записала отцом Брайана Гилберта, дала домашний адрес в Техасе, пропустила строку местного адреса и номера телефона.
– Что в Техасе?
– Проверяем, мэм.
– Не начинай заново, Райан.
– Хорошо ли обучены мальчики в синем в Бофорте?
– Я их не слишком хорошо знаю. В любом случае юрисдикция полиции Бофорта не распространяется на остров Святой Елены. Он не входит в список городов, поэтому там земля шерифа.
– С ним мы и встретимся.
– Мы?
– Я лечу туда в воскресенье и с удовольствием воспользуюсь услугами местного гида. Понимаешь, кого-то, кто знает язык и местные обычаи. Не представляю, как вы едите овсянку.
– Не могу. На следующей неделе приезжает Кэти. Кроме того, Бофорт – мое самое любимое место на планете. Если я когда-нибудь и покажу его тебе, то только не во время деловой поездки.
– Или почему.
– Что "почему"?
– Почему вы едите овсянку.
– Спроси Марию Стюарт.
– Подумай.
И думать нечего. Я так же хотела встретиться с Райаном в Бофорте, как зарегистрироваться в качестве возможной кандидатуры в колонке брачных объявлений местной газеты.
– Что насчет обугленных тел наверху? Возвращаемся к Сен-Жовиту.
– Пока не знаем.
– Анна Гойетт появилась?
– Понятия не имею.
– Как продвигается дело Клоделя об убийстве?
– Какое?
– Обваренная беременная девушка.
– Не знаю.
– Ты просто кладезь информации. Сообщи, что найдешь в Техасе.
Я повесила трубку и взяла диетическую колу. Я не знала, что сегодня будет еще много телефонных звонков.
Весь день я работала над докладом, который собиралась представить на собрании Американской ассоциации физической антропологии в первых числах апреля. Как всегда, переживала, что все оставляю на последнюю минуту.
В три тридцать, когда я разбирала фотографии и сканированные снимки с компьютерной томографии, телефон зазвонил снова.
– Тебе надо больше отдыхать.
– Некоторые из нас работают, Райан.
– По адресу в Техасе находится дом Шнайдеров. По словам родителей; которые, кстати, никогда не выиграют в "Последнем шансе", Хайди и Брайан появились где-то в августе и оставались у них, пока не родились дети. Хайди отказалась от предродового ухода и родила дома с помощью повитухи. Легкие роды. Никаких осложнений. Счастливые бабушка с дедушкой. Потом в начале декабря семью посетил мужчина, неделю спустя на грузовике приехала пожилая леди и увезла молодую семью.
– Куда?
– Родители понятия не имеют. Хайди с Брайаном больше не звонили.
– Что за мужчина?
– Не знаю, но родители говорят, что он перепугал супругов до смерти. Когда гость ушел, они спрятали младенцев и отказались выходить из дома, пока не появилась пожилая женщина. Папе Шнайдеру он тоже не понравился.
– Почему?
– Выглядел плохо. Говорит, напоминал ему... Дай посмотрю точно, – я представила, как Райан листает блокнот, – ..."чертова скунса". Поэтично, не находишь?
– Папаша настоящий Йейтс. Еще что-нибудь?
– Говорить с этими ребятами – все равно что беседовать с моим попугаем, но есть еще кое-что.
– Ты держишь попугая?
– Мама сказала, Хайди и Брайан состояли в какой-то группе. Они жили все вместе. Готова?
– Уже проглотила четыре упаковки валиума. Говори.
– В Бофорте, Южная Каролина.
– Подходит.
– Как ботинки "Бруно Магли".
– Что еще они сказали?
– Ничего существенного.
– А Брайан Гилберт?
– Они познакомились с Хайди два года назад в колледже, оба бросили учебу чуть позже. Мама Шнайдер полагает, что он из Огайо. Говорит, у него смешной акцент. Мы проверяем.
– Ты сказал им?
– Да.
Мы замолчали. Самая скверная часть работы детектива – сообщать об убийстве, вот чего они боятся больше всего на свете.
– Я все-таки мог бы воспользоваться твоими услугами в Бофорте.
– Я все-таки не поеду. Это работа детектива, а не судебного эксперта.
– Знание обычаев ускорит процесс.
– Не уверена, что в Бофорте есть какие-то особые обычаи.
Через десять минут снова зазвонил телефон.
– Bonjour, Темперанс. Comment ca va?[30]
Ламанш. Райан времени зря не терял и хорошо аргументировал свою просьбу. Не могу ли я помочь детективу, лейтенанту Райану, по делу в Бофорте? Расследование особенно тонкое, а представители средств информации уже беспокоятся. Мое время и расходы оплатят.
Пока мы говорили, зажглась лампочка сообщения, я пропустила звонок. Я пообещала Ламаншу подумать и повесила трубку.
Сообщение от Кэти. Планы на следующую неделю прояснились. Она приедет домой на выходные, но потом собирается присоединиться к друзьям на острове Хилтон-Хед.
Я откинулась на спинку стула подумать, взгляд уткнулся в экран компьютера с неоконченным докладом. Мы с Кэти поедем в Бофорт на выходные, и я смогу там поработать. Потом она отправится на Хилтон-Хед, а я останусь помогать Райану. Ламанш будет счастлив. Райан будет счастлив. И Бог свидетель, лишние деньги мне не помешают.
Причины не ехать тоже имелись.
После звонка Райана у меня из головы не выходил Малахия. Я видела его полуоткрытые глаза, изуродованную грудь, крошечные пальчики, сжатые в предсмертной судороге. Я думала о его мертвом близнеце и родителях и убитых горем бабушке с дедушкой. Надо избавиться от тоски, хотя бы ненадолго.
Я проверила расписание курсов на следующую неделю. В четверг запланирован фильм по эволюции человека. Можно перенести. Дон Иогансон научит уму-разуму и во вторник.
Тест по костям на курсе остеологии, потом лабораторная в полевых условиях. Я быстро позвонила. Без проблем. Алекс меня подменит, если я все подготовлю к занятию.
Я посмотрела в записную книжку. В этом месяце больше никаких собраний комиссии. С послезавтрашнего дня ни одного студента до конца следующей недели. Да и откуда бы им взяться? Вчера я, похоже, поговорила в университете с каждым.
Должно получиться. Если на то пошло, мой долг – помогать по мере возможностей. Пусть даже такой малостью. Я не могу вернуть Малахии румянец или закрыть жуткую рану в его груди. Не могу утешить боль старших Шнайдеров или вернуть им ребенка и внуков. Но я могу участвовать в поимке психопата, их убившего. И даже спасти будущего Малахию.
"Если собралась помочь, вперед, Бреннан".
Я позвонила Райану и сообщила, что буду в его распоряжении в понедельник и вторник. Позже дам знать, где остановилась.
Тут мне пришла в голову еще одна мысль, и я снова набрала номер. Потом позвонила Кэти. Объяснила ей свой план, она проголосовала обеими руками "за". Кэти зайдет за мной в пятницу, и мы поедем на моей машине.
– Сейчас же отправляйся в поликлинику и сделай тест на туберкулез, – распорядилась я. – Подкожный, не просто мазок. Возьми результаты в пятницу перед приездом.
– Зачем?
– У меня родилась великолепная идея для твоего проекта, но нам нужны анализы. И раз уж ты все равно будешь в поликлинике, сделай заодно копию записей о вакцинации.
– Чего?
– Записей о сделанных прививках. Ты прилагала их к своей карточке при поступлении в университет. И привези все, что выдал ваш профессор для проекта.
– Зачем?
– Увидишь.
Здравствуй, Темперанс. Как дела? (фр.)