— Я позвоню. Нет, слуги уже спят. Не важно. Столовая. Буфет. Пошли, Кромвель!
Порывисто схватив упирающегося Нейсби, она поспешила в сторону столовой.
Дуайт Стэнхоуп смотрел им вслед. Джеймс с грохотом бросал кости. Кристабель докурила сигарету и швырнула окурок в камин.
— Кристабель, — внимательно глядя на жену, сказал Дуайт, — можно признаться тебе кое в чем? — Он протянул жене руку. — Ты у меня такая замечательная! Знаешь почему?
— Да, сэр!
— Я серьезно. Не обращайте на нас внимания, мистер Джеймс.
— Что вы, что вы!
— А я буду бренди! — послышался из столовой капризный голос Элинор, в котором угадывалась ярость. — Мне все равно, смешиваю я напитки или нет! Я буду, буду бренди!
— Извините, — сказал Дуайт и пошел за Элинор.
Проводив мужа взглядом, Кристабель поморщилась. Когда она обернулась, то с удивлением увидела на лице Джеймса проницательную полуулыбку.
— Поскольку он не скажет, почему вы такая замечательная, позвольте мне.
— Прошу вас.
— Все потому, что вы не суетитесь.
— Не суечусь?
— Да. Большинство дам вашего возраста только и делают, что суетятся.
— Спасибо.
— Вечно советуют: «Делай то», «Не делай этого», спрашивают: «Видели вы то или это?» или «Вы непременно должны это посмотреть» — имея в виду пустяки, которые ничего не значат. Они всегда в возбужденном состоянии. Сами никогда ничего не делают, но неустанно будоражат других.
На лице Кристабель появилось выражение подавленности.
— А я-то думала, все дело в моей девичьей фигурке, — сказала она чуточку кокетливо, однако прямолинейный мистер Джеймс оставил ее кокетство без внимания.
— Нет-нет, — заверил он ее. — Хотя у вас фигура одна на миллион. Вы напоминаете мне Бетти. Кстати, где Бетти?
— Если верить Элинор, она с вашим другом. — Кристабель прищурилась. — Ведь он ваш друг, да?
— Кто, Ник Вуд? Разумеется!
— Старый друг?
— Мы вместе учились в школе. Он всегда восхищался мной, хотя, по-моему, не следовало. Ник все хотел играть в крикет, только игрок из него был никудышный.
— Осторожно! — послышался резкий окрик из соседней комнаты. — Порежешь пальцы!
Кристабель снова повернулась, чтобы видеть столовую и буфет у левой стены.
Слабый источник света над картиной Эль Греко высвечивал Дуайта, Буллера Нейсби и Элинор, стоявшую между ними. На средней полке буфета помещалась тяжелая серебряная ваза, доверху наполненная фруктами. Элинор расставила на полочке в ряд бокалы и с осторожностью химика разливала по ним бренди. Затем она заявила: если отец не пьет, пожалуйста, дело его; но в таком случае пусть съест яблоко. Отодвинув локтем Буллера Нейсби, она схватила нож для фруктов и начала счищать с яблока кожуру.
То, что случилось потом, из гостиной было видно неотчетливо. Дуайт Стэнхоуп издал резкий возглас. Яблоко со шлейфом пунцовой кожуры полетело в одну сторону. Ножик — в другую. А мистер Нейсби начал ругаться.
— Кто-то толкнул меня под локоть! — закричала Элинор.
— На лезвии кровь, — заметил Дуайт, разглядывая упавший на пол ножик.
— Чушь! — сухо возразил мистер Нейсби. — Просто кусочек яблочной кожуры. Вот, смотрите.
Он нагнулся за ножом. Лезвие было узкое, очень тонкое, длиннее, чем у обычных ножей для фруктов, и очень острое; серебро тускло блеснуло на фоне ковра. Нейсби схватил нож и кинул в вазу с фруктами.
— Подумаешь, — фыркнула Элинор, — сколько суеты вокруг капельки крови! — Она поднесла указательный палец ко рту. — Кстати, я даже не порезалась.
Некоторое время Кристабель молчала.
— О чем вы говорили? — переспросил Винсент Джеймс.
— Ах да! — Она как будто очнулась. — О вашем друге, мистере Вуде.
— Чертовски плохо играл в крикет, — любезно напомнил мистер Джеймс.
— Не сомневаюсь. Как по-вашему, зачем он сегодня вечером обыскивал комнату моего мужа?
Ее собеседник изумленно воззрился на нее:
— Вы серьезно?
— Я не знаю, обыскивал он ее или нет, — пояснила Кристабель. — И ничего не могу доказать. Но Хэмли, камердинер мужа, видел, как ваш приятель выходил из комнаты Дуайта. Заявил, что ошибся — перепутал со своей комнатой. Нелепая выдумка, потому что, — Кристабель кивком указала на потолок, — его комната находится в том крыле, а мы помещаемся в противоположной части дома.
— И все же…
— Между прочим, ваш мистер Вуд не пожелал, чтобы к нему приставили камердинера. И даже не разрешил никому распаковать его вещи. А сумку запер на ключ.
— Ну и что? — возразил ее собеседник, хотя вид у него был несколько потрясенный. — Так поступают большинство людей.
— Ах, возможно, я все только придумываю или, как вы выражаетесь, суечусь.
— Ник Вуд, — надменно заявил Джеймс, — неплохой малый. По крайней мере, был таким, когда я его знал. Я его расспрошу. Выясню у него…
— Ради бога, не надо!
— Тогда чего же вы хотите?
Кристабель откинула голову назад и рассмеялась.