Аврахов перевёл дыхание, нездорово зарумянившись щеками. Погрозил пальцем тому, кто прятался за моей спиною. Я едва сдержался от желания вновь оглянуться.
«Ребячилась… Маленькую девочку изображала… Просилась, чтобы носил её на руках, как ребёнка… Прижмётся к моей щеке своей, и смеётся… звонко-звонко, как бубенчик… Шепчет: «Папа!.. Папочка!..» Ласковые слова говорила…»
«Какие?» - на автомате спросил я, тут же прикусив язык, понимая, что ему неприятно говорить об этом…
Но я был неправ!..
Помолчав, Аврахов стал повторять слышанное им в минуты нежности от Скворцовой…
Он ПОМНИЛ ВСЁ, включая и интонации…
Не со мною – с самим собою он сейчас разговаривал, - ЕЁ словами и ЕЁ голосом.
Это Колокольчик обращалась из могилы к любимому, окружая его своей нежностью, даруя ему поддержку в последние минуты его бытия!..
Только сейчас, слушая эти пронзительные признания в Любви и само-отречённости во имя Люимого, я понял. насколько же одинокой она была, и как тяжко ей жилось, и что значил он в её жизни…
Дотла сгорела душа Аврахова…
И лишь память о Колокольчике осталась последним живым местом в этом выжженном сердце.
Он смолк, потупившись….
И вдруг - простонал с мукой: «А-а-а-а-а!»
Ничего человеческого в этом вскрике-плаче уже не осталось.
…Он молчал, сотрясаемый всем телом.
Я встал и, не прощаясь, вышел из комнаты.
Жила-была девочка.
Смеялась, верила, надеялась, стремилась…
Потом, наткнувшись на людскую злобу, сама озлилась на весь Мир, и захотела отомстить ему…
Но Мир оказался сильнее - и убил её.
Вот и вся сказка…