- Ну, согласны?
- Конечно, - ответил я. - Только у меня все это не совсем типично. Я...
Он перебил меня:
- Ничего мне сейчас не рассказывайте. Я знаю о вас достаточно, и, по-моему, вы как раз подходите для того, что я задумал. А я предпочитаю до выхода в эфир не слышать точных ответов на свои вопросы - это делает передачу более непосредственной. Если же все заранее прорепетировать, передача получается напряженной и неубедительной. Лучше я пришлю вам примерные вопросы, которые буду задавать, а вы сможете продумать свои ответы. Идет?
- Ладно, - согласился я.
- Ну и хорошо. Значит, в следующую пятницу. Начало в девять часов. Вам надо прибыть в студию в полвосьмого: для установки света, для грима и тому подобного. Может быть, мы и выпьем чуточку перед началом. Вот, как добраться на студию.
Он протянул мне карточку, на одной стороне которой большими буквами было написано: "Юниверсал Телекаст", а на другой нарисована схема Уилсдена.
- Да, еще, между прочим, вы получите гонорар, и вам оплатят расходы. - Он улыбнулся, давая понять, сколь приятно это сообщение, - Спасибо, - улыбнулся я в ответ. - Приеду, Еще что-то он сказал Корину и удалился.
На лице Корина я заметил выражение, которое так часто видел у прихлебателей, крутящихся вокруг моих родителей, Самодовольная и вместе с тем раболепная улыбочка, означающая; "Я запросто разговариваю со знаменитостями. Вот я какой!"
- Он у меня спрашивал, годишься ли ты для его передачи, - громогласно объявил Корин, - в качестве, э-э-э, неудачливого жокея. И я заверил, что вполне.
- Благодарю.
Он явно этого ждал.
- Да, грандиозный парень Морис! Его отец выиграл Национальный Приз, а его сестра - много лет чемпионка среди женщин по кроссу. Сам Морис не участвует в скачках из-за астмы. А если бы мог скакать, ни за что не пошел бы на телевидение. Так что все к лучшему.
- Пожалуй, - отозвался я.
К вечеру похолодало, а я все еще не снял с себя легкий шелковый камзол. И, выслушав выговор за то, что пришел последним, вернулся в раздевалку. Почти все жокеи ушли уже на финальную скачку. Оставшиеся сплетничали, натягивая свое уличное платье. Грэнт Олдфилд стоял у моей вешалки, держа в руке какую-то бумагу. Подойдя ближе, я с досадой понял, что это список лошадей, который дал мне Джеймс Эксминстер. Грэнт лазил по карманам!
Но выразить свое возмущение я не успел. Не говоря ни слова, Грэнт развернулся и стукнул меня кулаком по носу.
Глава 4
Крови хватило бы на целую клинику, набитую донорами. Алыми пятнами она выплеснулась на грудь светло-зеленого шелкового камзола и большими неровными кляксами легла на белые брюки. На скамье и на полу появились пятна. И когда я попытался утереться, руки у меня тоже оказались в крови.
- Ради бога, скорее положите его на спину, - крикнул подбежавший гардеробщик.
Но забота была излишней, поскольку я и без того лежал на полу, привалившись к ножке скамьи. Грэнт стоял надо мной как бы удивляясь, что виновник он. И я бы расхохотался, не будь так занят проглатыванием собственной крови.
Майк подсунул мне под плечи седло и уложил на него голову. Через секунду он плюхнул мне на переносицу холодное мокрое полотенце, и постепенно кровотечение прекратилось.
- Вы пока полежите тут немного, - сказал Майк. - А я позову кого-нибудь из санитаров.
- Не надо, уже все хорошо. И, пожалуйста, не ходите.
- Какого дьявола вы это сделали? - спросил он Грэнта, Я бы тоже хотел это узнать, но Грэнт не ответил. Он злобно посмотрел на меня, потом резко повернулся и вышел из раздевалки, растолкав жокеев, возвращавшихся после скачки, Злополучную бумажку Майк поднял и вложил мне в руку.
Тик-Ток свалил седло на скамейку, откинул назад шлем и упер руки в боки:
- Что здесь произошло? Кровавая баня? Вокруг стали собираться, и я, решив, что лежу достаточно долго, снял с лица полотенце и поднялся осторожно.
- Грэнт дал ему раз, - объяснил один из жокеев.
- За что?
- Спроси о чем-нибудь полегче.
- Надо сообщить распорядителям.
- Не стоит.
Я вымылся, переоделся, и мы с Тик-Током пошли на станцию.
- Ты ведь, верно, знаешь, чего он налетел на тебя? - заметил он.
Я показал ему список Эксминстера. Он прочел и вернул.
- Понятно. Ненависть, зависть и ревность. Ты занял место, которое ему заполучить не удалось. Шансы-то у него были, но он их проворонил.
- А почему Эксминстер от него отказался?
- Честно говоря, не знаю. Поинтересуйся лучше у Грэнта, чтобы не повторять его ошибок, - ухмыльнулся Тик-Ток. - Ну и носик у тебя!
- Для тех, кто глазеет в телевизор, сойдет. И я рассказал ему о приглашении Мориса Кемп-Лора. Он сорвал с себя тирольскую шляпу и отвесил мне шутливый поклон:
- Дорогой сэр, я потрясен.
Мы отправились по домам. Тик-Ток в свою берлогу в Беркшире, я в Кенсингтон. Дома никого не было. Суббота-день концертов. Я вынул из холодильника лед, положил его в пластиковый мешок, обернутый полотенцем, и, уместив все это на лбу, улегся на кровать. Нос был похож на малиновое желе. Грэнт ударил меня с силой, за которой ощущалось жестокое психическое расстройство.
Я лежал и думал о них - о Гранте и Арте. Один был доведен до того, что совершил страшнейшее насилие над собой.
А другой, озлившись на весь мир, готов вымещать свою ярость на других.
"Бедняги, - самодовольно подумал я, - им не хватило внутренней твердости, чтобы справиться с тем, что выпало на их долю".
Позднее мне еще придется припомнить, как я их пожалел.
В следующую среду Питер Клуни появился на скачках, весь искрящийся от счастья. Родился мальчик, жена чувствует себя нормально - будущее рисовалось ему в розовом свете. Он похлопывал нас по плечу, объясняя, что мы и сами не понимаем, чего лишаем себя.
Его лошадь начала скачку как фаворит, а потом отстала. Но даже это не омрачило его настроения.
На следующий день он должен был участвовать в первой скачке и опоздал.
Мы уже знали, что он упустил шанс. Потому что за пять минут до объявления по радио его тренер присылал служителя в раздевалку, но Питера еще не было. Приехал он за сорок минут до начала скачки. Бегом перемахнул лужайку, и даже издали видно было, как он взволнован. Его тренер перехватил Питера, и до меня донеслись обрывки сердитого выговора:
- По-вашему, это ровно час до первой скачки? Очень глупо с вашей стороны... Мне пришлось пригласить другого жокея... Не так нужно вести себя, если вы хотите продолжать работать у меня... - И он надменно зашагал прочь.