Меня не отпускала одна мысль. То есть как говорила в детстве Дашка: «У меня есть мысль, и я ее думаю». Случайно ли оказался Валентин около меня, растянувшейся на тротуаре, или все-таки следил? А если следил, то откуда узнал? И кто его послал? Что ему нужно? И правильно ли я ляпнула, что работаю в археологии? Сама себя подставила в роли живца, а теперь – в кусты.
Бездеятельность не отвечает моей натуре. Поэтому я набрала телефон справочной и попросила коммутатор больницы «Барзилай».
– Алло, «Барзилай»? Дайте мне бальнеологическое отделение.
– У нас нет такого…
Меня же предупреждала Сабрина.
– Тогда отдел кадров.
Но в отделе кадров мне отказались предоставить информацию. Придется обращаться к Михаэлю и все ему выкладывать. Можно, конечно, позвонить по телефону, так как ходить или вести машину мне не под силу, но я все-таки надеялась, что смогу распутать этот клубок своими силами и предоставить Борнштейну на блюдечке готовые результаты. В общем, меня обуяла гордыня.
Телефон зазвонил, когда я спала.
– Мам, тебя! – закричала Дарья.
– Кто?
– Фантом… – прыснула она.
– Добрый вечер, Валерия, – услышала я в трубке приятный баритон. – Как ваша прелестная ножка?
– Изменила цвет. У ней чудный синюшный оттенок.
– Так и должно быть, – успокоил он меня. – А я хочу принести вам таблетки.
– От ноги?
– Ну конечно! Называются «Пойнт». Рассасывают воспаление при растяжении связок и уменьшают боль. Вы сейчас не заняты? Таблетки надо принимать три раза в день.
– Может лучше посоветоваться с врачом… – нерешительно пробормотала я.
– А я кто? – обиделся он.
– Я имела в виду, с врачом-ортопедом, – я решила сгладить ситуацию.
– Так эти таблетки мне дал мой друг, врач-ортопед. Я сейчас с ним советовался. Ну что, приезжать?
– Приезжайте, – сказала я, памятуя, что зануде легче отдаться, чем объяснить, почему тебе этого не хочется.
Не успела я положить трубку, в мою спальню влетела Дашка.
– Мам, я к Инге.
– Дарья, чтобы из дома не на шаг!
– Ты чего? – оторопела она.
– Я лежу, может, придет кто. Ты дверь будешь открывать.
При этих словах в дверь позвонили.
– Ну вот, я же говорила!
Дарья поплелась открывать. На пороге стояла Анжелика.
– Проходите, – сказала моя дочь, – мама, ну теперь я могу пойти к Инге?
– Анжелика, как я рада тебя видеть! Садись, – я действительно обрадовалась. Мысль о том, что она лежит одна, в далекой больнице, без родственников, заставляла сжиматься мое сердце.
– Что с тобой? Почему ты лежишь? На тебя тоже напали?
– Нет, просто упала и растянула ногу. Ничего страшного.
И, обращаясь к дочери, я сказала:
– Иди, горе мое! Как-нибудь без тебя справлюсь.
Обрадованная Дарья тут же убежала, а я осталась с Анжеликой. Она сидела тихо, видимо ожидая от меня новостей. Рассказ о том, как мы с Денисом перекачивали информацию и как за нами гнались и стреляли занял около получаса. Я колебалась, говорить ли ей, что владелец «Мицубиси-Галанта» появится сейчас перед нами и решила, что не стоит. Невозможно предположить, как Анжелика в таком случае поведет себя.
В дверь позвонили.
– Открой, пожалуйста, – попросила я ее. Анжелика пошла к двери.
Большое трюмо, стоящее в спальне, позволяло мне видеть вход в квартиру. На пороге стоял Валентин. На его лице застыла улыбка, которая быстро слиняла, как только он увидел закутанную в черный платок мою приятельницу.
– А где Валерия? – он от неожиданности даже не поздоровался.
– Там, в спальне, – мотнула головой Анжелика.
Он зашел ко мне и вновь засиял:
– Лера, дорогая, как ты себя чувствуешь?
– Уважаемый доктор, если мы с вами перешли на ты, то я не припомню, когда это мы пили на брудершафт? Или перевязка заменяет нам его?
– Прекрасно, – хохотнул он, – если есть чувство юмора, значит дело идет на поправку. Все будет так, как вам удобно…
– Да ладно, – махнула я рукой, – на ты, так на ты. Кстати, познакомься, это моя подруга Анжелика, пришла меня навестить.
– Очень приятно, – равнодушно сказал Валентин (Видимо, обольщение Анжелики не входило в его планы. Знал бы он, кто она такая). – Можно, я закурю?
Что поделать, я ненавижу запах табака. Это мне причиняет неимоверные страдания. А так как характер у меня далеко не ангельский, я отважно бросаюсь на любого, кто смеет еще в нашей стране курить в закрытых помещениях. Денис не курит, мой бывший муж не курил тоже, поэтому просьбу закурить в своем доме я воспринимаю как наглое изнасилование моих органов обоняния. Если нельзя насиловать одни органы человеческого тела, то почему можно другие? Поэтому я спокойно ответила: «Нет». Валентин не ожидал такой реакции, он уже вытаскивал сигарету, но мне было абсолютно наплевать на его чувства, тем более, что он напросился ко мне сам и моя задача была немного вывести его из себя, чтобы он раскрыл свои истинные намерения.
– Ну что ж, – с деланной улыбкой он спрятал сигарету, – можно я посмотрю ногу?