Значит этот тип что-то знал об Анжелике, уж больно точно он обрисовал ее характер. Опять же, он знает, что она принадлежит к секте.
– Мне до сих пор неизвестно ваше имя, и вы не ответили на вопрос, откуда вы меня знаете.
– Извините… – он немного пришел в себя и отпил сок. – Называйте меня Дмитрием Петровичем.
– Но у нас не принято так обращаться.
– А я и не израильтянин, я – российский подданный. Меня сюда занесло только желание получить дополнительную информацию к той, которой я уже владею. Как вас зовут, мне известно от Ефима, работающего на раскопках. Он сказал, что дважды видел вас в обществе Анжелики.
– Понятно, – кивнула я, хотя все, что говорил этот российский подданный, могло оказаться блефом, – так что вам от меня нужно?
– Апокриф Марии Магдалины. Те новые отрывки, которые расшифровал Долгин.
– А-а! Так вы из этой компании, подождите, дайте вспомнить… – я потерла лоб и выпалила: – «Те, кто хотят вернуться на круги своя». Или что-то в этом роде. Верно?
– Ну зачем вы так, Валерия… Нас, действительно, объединяет любовь к науке и мы не хотим, чтобы ценные исторические документы были уничтожены фанатиками-изуверами.
– Может быть, по профессии вы биолог-генетик? – спросила я.
– Да, – кивнул он, – действительный член Британского и Австралийского обществ генетики и бионики.
– А почему вы заговорили о себе во множественном числе?
– Так я не один, я выполняю миссию! – он поднял палец и ткнул им вверх. – Не только я заинтересован в этом историческом документе, нас много, просто я владею русским и поэтому именно меня откомандировали на поиски.
– Простите, ничем не могу помочь, – я поднялась с пластмассового стула, – никакой информации не существует. Илья перед смертью отформатировал жесткий диск компьютера. Вам понятно, что это значит?
И не дав ему опомниться от такого ужасного известия, я покинула оторопелого генетика.
Утром я всегда слушаю местные новости, собираясь на работу. Меня интересует погода, скидки в супермаркетах и информация о культурной жизни Ашкелона. Именно так я узнаю о том, что билеты на «Камерату» подешевели или лосося можно купить два по цене одного. Очень полезная передача.
Сегодня, суетясь между приготовлением бутербродов Дарье в школу и поисками, что бы надеть к помаде, которую я вчера купила, а сегодня наложила на губы, я чуть не пропустила очередную сводку новостей. Радио вещало: «Вчера, на центральной площади Ашкелона, в кафе «Меридиан», был убит выстрелом в голову гражданин России Дмитрий Образцов. Образцов прибыл в нашу страну в составе группы паломников, собирающихся посетить святые места. В его карманах обнаружили российский заграничный паспорт и большую сумму денег. Полицией установлено, что вчера он оторвался от своей группы, проживающей в Иерусалиме и приехал в Ашкелон, где был застрелен неизвестным снайпером. Полиция ведет следствие и принимает все меры к тому, чтобы обеспечить всем паломникам спокойное пребывание в нашей стране.»
У меня подкосились ноги, и я оперлась на стенку, чтобы не упасть. Из этого состояния меня вывел дашкин голос. Она собирала сумку:
– Мам, ты сделала бутерброды? Давай, а то я в школу опаздываю!
– Возьми на столе, – я попыталась придать голосу спокойствие, но, видимо, у меня это плохо получилось.
– Что с тобой? Тебе плохо?
– Нет, все в порядке. Видимо, резко упало давление, – помотала я головой.
– Это потому, что ты пьешь чай с сукразитом вместо сахара, – сказала моя рассудительная дочь. – Сядь и выпей чаю с лимоном. Положи четыре ложки сахара – все пройдет.
– Хорошо, ты иди, у меня уже все в порядке.
– Ладно, бай, приду в три, – крикнула она уже из-за двери.
Дрожащими руками я набрала телефон Михаэля, но тут же положила трубку. Что я ему расскажу? Что переписала информацию, а ему не рассказала? Что владелец машины, на которой за нами гнались и стреляли, захаживает ко мне, как к себе домой, а я опять не сообщила? И, наконец, что человека, иностранного гражданина, убивают через пять минут после того, как я покидаю место происшествия? Тогда мне одна дорога – сидеть вместе с убийцами, как соучастница в недонесении. Нет, надо бежать! И я набрала номер Иннокентия Райса.
– Доброе утро, можно поговорить с Анжеликой?
– Это я, Валерия.
– Анжелика, ты хотела поехать на Север, в Магдалу? Так вот, у меня сегодня выпал свободный денек, так что, если хочешь, буду ждать тебя через полчаса у твоего дома.
– Буду, – коротко ответила она и отключилась.
Собрав со стола, я сделала себе несколько бутербродов, сунула в объемистую сумку термос с чаем, натянула джинсы и написала Дарье записку: «Буду поздно. Придешь домой – тут же собирайся и иди к Элеоноре. Я позвоню туда. Сотовый телефон взяла с собой. Целую, мама.»
Погрузив сумку в машину, я поехала за Анжеликой.
Анжелика уже ждала меня около дома. Одета она была как обычно – темный платок до глаз и бесформенная юбка. Просто чучело какое-то, а не женщина. В руках она держала объемистую сумку.
– Привет! А ты молодец! – сказала я ей. – Быстро собралась.
– Куда поедем?
– Как прикажете, хозяйка, – засмеялась я и развернула машину.
Ехать было сплошное удовольствие. Мы обе чувствовали себя, как школьницы, вырвавшиеся из-под родительской опеки на свободу. Мы проезжали огромные шарообразные кусты мимоз, похожие на всклокоченную прическу перегидроленной рок-звезды, цветущие апельсиновые и манговые плантации, авокадовые деревца, украшенные метелками.
– Смотри, Валерия! – закричала Анжелика.
На маленьких длинных грядках, вытянутых вдоль дороги, краснела клубника. До горизонта тянулись километры клубничных лент, тщательно укутанных полиэтиленом. Хотелось остановить машину, лечь на грядку и ползти, собирая губами сочные ягоды.
Но мы продолжали свой путь. За три часа мы преодолели расстояние от Ашкелона до озера Кинерет. Пейзаж изменился, и вместо мимоз и колючих кустов алоэ, вдоль дороги росли бугенвилли – лианоподобные растения из Южной Африки с крупными лиловыми и оранжевыми цветками. Мы доехали до развилки. На большом щите было написано: «Здесь река Иордан вытекает из Кинерета. Место крещения Иисуса. Только в нашем ресторане рыба святого Петра. Посетите и получите незабываемое впечатление! Организованным паломникам скидка 10%».
– Скажи, Анжелика, мы можем считаться организованными паломниками? спросила я.
Она с сомнением покачала головой:
– Думаю, что нет. Но заехать надо.
– Попробовать рыбу святого Петра? Кстати, я проголодалась.
– Я хочу креститься… – она сказала это таким тоном, будто соглашалась со мной полакомиться рыбкой.
Мне ничего не оставалось делать, как молча свернуть на ухоженную дорожку, ведущую к центру паломников.
Оказалось, что вся затея с крещением обойдется в приемлемую сумму. Кибуц, которому принадлежало это место, несмотря на свое полное отсутствие религиозности, предложил сервис на высшем уровне. Тут был и магазинчик, полный сувениров, правда раза в два дороже, чем в Назарете у арабов, и прокат белых балахонов, в которых желающие креститься входили в воды Иордана, и продажа пустых бутылок для тех, кто захочет взять с собой святую воду.
Меня умилила надпись на раздевалке, выполненная на русском и английском языках: «Для соблюдения особой атмосферы этого места просьба не входить в воду в купальниках. Пользуйтесь специальными рубашками из нашей прачечной.» И ниже: «Прокат рубашки – 15 $». Видимо на иврите не было необходимости писать, так как ни одному израильтянину в голову такое придти бы не смогло. Я имею в виду креститься.
Анжелика кинулась было в раздевалку, но тут же остановилась: