-- Я боюсь.
Глухов промолчал, чувствуя, что худшие из его опасений, похоже, сбываются. Он приобнял жену свободной рукой за плечи, успокаивая. Дома тоже торопить с рассказом не стал, предоставив событиям идти своим чередом. Сам отправился на кухню варить кофе.
-- Госпопи, запах-то! Ты что, не проветриваешь совсем?
-- Обыкновенно, псиной,-- ухмыльнулся он. Однако форточку на кухне открыл.
Но Татьяна не услышала. С рассеянным видом она села на табурет, сжав узкие, уже загорелые кисти рук между колен. Глухов вдруг подумал, что хотя они с женой прожили в браке почти семнадцать лет, он все же плохо знает ее. Даже не уверен, любит ли она его. Обычно, уступив настояниям, она скучно и монотонно справляла явно постылую ей супружескуж обязанность и нередко прерывала в самом разгаре, начав вдруг с увлечеувлечением рассказывать, кто и что ей сегодня сказал при встрече, или что ей необходимо купить к завтрашней замечательной кулебяке. Глухов даже фыркнул при этих воспоминаниях. Татьяна шевельнулась на табурете.
-- Я боюсь, Ваня,-- слабый голосом повторила она.
-- Уже слышал. Дальше что?
-- Ты... ничего не скрываешь от меня?
-- Не понял. Что именно?
-- Не знаю.-- На некоторое время она замкнулась. И вдруг ее словно прорвало.-- Почему они требуют от нас какие-то деньги? Кто они? И сумма... это какая-то фантастика! Откуда у нас такие деньги? Почему именно у нас?
-- Погоди. Мы, кажется, достаточно на эту тему говорили. Что тебя не устраивает?
-- Не знаю. Я ничего не знаю! -- Она уже плакала.-- Но это не шутка... Не розыгрыш, как ты утверждал!
-- Черт возьми, ты сама только что сказала -- это абсурд, фантастика требовать от нас такую сумму. Надо быть придурком...
-- Почему ты отправил нас в Крым?
-- Я? Вас?
-- Ты испугался, что они исполнят угрозы. Поэтому решил нас с Дашей спрятать у родственника.
-- Все с ног на голову! Вспомни, дорогая, напрягись. Подошло время твоего отпуска, так? Ты сама не раз этот разговор начинала -- куда бы съездить, хоть ненадолго, отвлечься. Я и предложил. Мне лично было все равно. Но раз уж ты всерьез весь этот розыгрыш восприняла, мы с тобой решили: вы едете к моему двоюродному брату в Крым. Тем более, что Дарья там вообще ни разу не была. Кстати, как он? Чем занимается?
-- Работает,-- машинально отвечала Татьяна.
-- Хм... надо думать.
-- Говорит, шабашку нашел, выгодную. Очень довольный.
-- Что именно?
-- Виллу какому-то тузу строит. С бассемном. Он даже свозил нас на стройку, показывал.
-- Вас-то зачем?
Жена не услышала вопрос. Вздохнула.
-- Это не розыгрыш. Они... напали на меня.
Глухов поперхнулся и едва не выпустил из рук чамку с остатками кофе. В голове словно лопнула противопехотная мина. Спустя некоторое время хрипло спросил:
-- Как это произошло? Где?
-- Дикий пляж, помнишь? Сразу за волнорезом, вправо. А дальше бухточка с тенью. Скалы близко подходят. На пляже было многолюдно, мы отправились туда,-- Татьяна произносила слова медленно, едва слышным голосом. Голова ее была опущена, и на юбку, на руки падали крупные слезы.
-- Кто мы?
-- Сева, племянник. Он на год старше Дарьи, длинный. Оба, как пришли, сразу в воду, купаться. Когда я переоделась, они уже заплыли с Дарьей, метров триста от берега. Море блестит, кое-как разглядела две точки. Даже голосов не слышно...
@BLL=
...Татьяна тоже забрела в воду и минуты две-три с наслаждением плескалась, пока не задела рукой медузу, к которым так и не смогла привыкнуть. Выбравшись на берег, расстелила циновку и взялась читать детектив, начатый еще в поезде. Горячее солнце, легкий, ласковый бриз с моря заставили ее смежить глаза, поэтому когда услышала чужие шаги, было уже поздно. Она откинула волосы и хотела повернуть голову, но кто-то грубо наступил ногой прямо ей на шею и вдавил лицом в песок. Кричать она не могла, но почувствовала, что купальника на ней уже нет, его разрезали ножом и сорвали. Она забилась, словно выброшенная на берег рыбина. Еще немного и ей удалось бы освободиться, но в этот момент ее схватили за волосы, рванули вверх и с такой силой снова вдавили лицом в песок, что она потеряла сознание и обмякла...
До Глухова слова жены доходили сквозь красноватый, пульсирующий туман. Он словно получил удар в челюсть. Несмотря на слезы, Татьяна заметила его состояние.
-- Наверное, мне не надо было рассказывать тебе. Но я боюсь, что в следующий раз на моем месте окажется Дарья.
Глухов по-прежнему молчал, сцепив зубн. Наконец, дар речи начал к нему возвращаться. Хриплым, лающим голосом спросил:
-- Зачем вас туда понесло?
-- Ва-ань, откуда же мы... Ты сам сказал, это все розыгрыш. И потом, Крым все-таки.
-- Дура! -- рявкнул Глухов.-- У тебя одно на уме. Забрались в безлюдное место... Голая по сути! Твои две тряпки, величиной с конверт, не в счет. А тут местные подонки... подбирают таких. Тьфу!
На глазах у жены блестели слезы. Она довозилась с застежкой на боку и поднялась с табурета. Цветастая, тонкая юбка скользнула с бедер в ноги. Глухов невольно сглотнул слюну. Коротконогая, развратная Зинаида по сравнению с его Татьяной выглядела жалкой дворняжкой.
Татьяна повернулась к нему правым боком и спустила трусики. На смуглою ягодице сбоку красовался тампон, перехваченный крест-накрест кусками лейкопластыри. Кожа вокруг заметно воспалилась.
-- Что это?
-- Они ткнули ножом, когда уходили.
-- Сколько их было?
-- Двое, я думаю.
-- Они переговаривались?
-- Не знаю... нет. Все молча. Только в самом конце я услышала, кто-то сказал: "Уходим". Одно слово.
-- И ничего не видела?
Татьяна молча покачала головой, поправила на себе юбку.
-- Они не местные. Они знали, кто я. И знали тебя.