-- Ваня, ты, действительно, не понимаешь? Или прикидываешься? -- Татьяна смотрела на него с упреком, и он видел, что глаза у нее опять наливаются слезами.
-- Отставить слезы! В чем дело, ну?
Слезы хлынули из глаз рекой. Глухов бросился успокаивать. Наконец, она сумела проговорить:
-- У тебя шрам, старый. На том же месте. Они, эти двое, твои знакомые... они знали про шрам. Они нарочно меня ткнули ножом, чтобы ты не думал, что это случайность.
-- Возможно, ты права,-- сдержанно согласился Глухов.-Хотя таких знакомых у моей задницы прибавляется. После каждого банного дня.
-- Вань, может, в милицию все-таки? Написать заявление?
Глухов с досадой поморщился.
-- Записку читала? Помнишь содержание?
Татьяна слабо кивнула.
-- Ты пойми, у легавых свой бардак, дальше некуда. Там сволочь одна осталась и придурки. Как обычно, заволокитят дело и бросят. Вдобавок весь город будет знать, что тебя изнасиловали в Массандре.-- Он взглянул на жену, и гордо перехватил колючий спазм. Она казалась соверщенно раздавленной свалившейся бедой, и вина за ее жалкую беспомощность лежала на нем. Он порывисто склонился и поцеловал ее в мокрую от слез щеку.-- Не бойся. На этот раз я, действительно, вас спрячу. Ни одна собака не сыщет.
-- А потом?
-- Потом стану разбираться. Сам. Мужики помогут.
Она молча к нему прижалась. Глухов понял, что она почти согласна.
-- Ты день-два отдохни с дороги. Я за это время договорюсь.
-- Вань, из ведра вынеси. Воняет же.-- Она отправилась в спальню, так и не притронувшись к кофе.-- Я пойду переодеться.
-- Сейчас вынесу,-- Глухов приподнял крышку, чтобы убедиться, но ведро было пустым. В этот момент в спальне раздался отчаянный вскрик. Глухову показалось вначале, будто крик донесся с улицы, и он не сразу разобрал, что это голос жены. Метнулся в спальню...
Татьяна с перекошенным от ужаса лицом, бледная, появилась в дверях и мимо него, не глядя, двинулась в ванную, то ли в туалет. Запах вони ударил Глухову в нос, едва он переступил порог. Услышал, как жену в туалете выворачивает наизнанку. Недоумевающим взглядом он обшарил комнату и -- невольно отступил. На кровати лежала отрубленная человеческая голова. На него в упор глядели пустые окровавленные глазницы...
Глава 2.
Алексей проснулся разом, как от толчка, и сел. Бледный рассвет наполнял комнату, лишая предметы теней. Через форточку сильно сквозило, вздувая парусом шторы. Он нехотя выбрался из постели и босиком прошлепал в прихожую к дребезжащему телефону.
-- Валяев. Слушаю.
-- Леша, выгляни в окно,-- раздался в трубке насмешливый голос Махнева.-- Посмотри, дорогой, что там внизу? Возле подъезда?
-- Карета, надо полагать?
-- Приятно, ей богу, иметь дело с умным человеком. В общем, повязывай галстук и срочно на место происшествия.
В трубке раздались короткие гудки.
Алексей проглотил вчерашний кофе и сошел вниз. Едва хлопнула за ним дверь подъезда, из-за угла вынырнул, кренясь набок, прокурорский "УАЗ" и с визгом осадил у самых ступеней. Алексей отметил про себя, что хотя прокурора Хлыбова давно нет в живых, хлыбовский нахрапистый стиль, даже его манера вождения прочно вошли в обиход работников здешней прокуратуры. Определенно, был в этом человеке некий божественный замысел.
В салоне, кроме водителя, сидел эксперт-криминалист Дьяконов с обиженным на всех и вся видом. Машина рванулась с места и на вираже обоих пассажиров бросило друг на друга.
-- Что случилось, Вадим Абрамыч?
-- Понятия не имею,-- Дьяконов втянул коротко остриженную голову в плечи.-- Говорит, сурприз!
-- Махнев?
-- Все потешается, забавник хренов.
-- Нормальная позиция.
-- Бог с вами, Алексея Иванович. Это психоз. Способ самозащиты слабого человека. Весьма уязвимого. Уверяю вас, долго не протянет, сдаст позицию.
-- Что так?
Дьяконов сокрушенно вздохнул и не ответил.
Машина с асфальта нырнула вправо, в гору. Мелькнула вывеска продовольственного магазина, и они въехали во двор мимо деревянного забора, ограждающего строительную площадку. Из-за кустов с поднятой рукой вышел участковых Суслов. Слегка козырнул.
-- Садись, лейтенант,-- Алексей толкнул переднюю дверцу.-Проинформируешь.
-- Сегодня восемнадцатое? -- начал Суслов.-- Ночью... время можно уточнить, в дежурную часть поступило устное заявление от гражданки Запольских Веры Ильиничны. Заявительница местная, пенсионерка, проживает по улице Красноармейская, дом 3. Это рядом. Из заявления следует, что ее дочь Глухова Татьяна Васильевна в присутствии мужа Глухова Ивана Андреевича обнаружила у себя в квартире отчлененную человеческую голову. Как голова попала в квартиру, гражданка Запольских объяснить не сумела. Сама она ничего не видела, но со слов дочери знает, что ее и мужа Глухова Ивана Андреевича с помощью угроз шантажировали неизвестные лица. Требуют выплатить крупную сумму денег.
-- Сколько?
-- Миллион. Заявление Запольских сделала вопреки воле зятя. Глухов будто бы сказал жене, что отчлененную голову необходимо скрыть. Насколько она знает, опять же со слов дочери, неизвестные лица угрожали им расправой в случае, если они обратятся в милицию.
-- Голова-то чья?
-- Трупа.
Дьяконов фиркнул в своем углу.
-- Это понятно. Личность установлена?
-- Пока нет.
-- К опознанию не предъявляли?
-- Головы тоже нет. Пока.
-- То есть?
-- Гяухов ее закопал.
-- Понятно. Стало быть, он пошел закапывать, а теща вопреки воле зятя отправилась в милицию? С заявлением? -Дьяконов снова фыркнул. Алексей посмотрел на него с укоризной.