– Лера, добрый вечер, я тебе звонила буквально несколько минут назад.
– Да, я знаю, я прочитала сообщение.
– Приезжает наш заморский гость, – в ее голосе послышались извинительные нотки, – Денис с утра на работе, а у меня проблемы с английским… Ты не могла бы мне помочь встретить Эдварда?
– Когда он прилетает?
– Завтра, в восемь часов утра. Мы могли бы выехать в шесть.
– Хорошо. Завтра, без четверти шесть, я у вас. Собирайтесь.
– Спасибо, дорогая, – Элеонора повесила трубку.
Вот я уже и дорогая… А ведь мне помнится, совсем недавно я была похитительницей юношей, Медузой-Горгоной и неистовой вакханкой в одном лице. Как меняется психология женщины, когда в ее жизни появляется мужчина!
Следующий телефон был от Лины Коган.
– Лера! Я тебе уже несколько раз звоню! Мы же идем к Вольфам на семь дней, ты забыла?
Черт! Совсем вылетело из головы! Со дня смерти Вольфа прошла неделя, и надо было посетить вдову. Но это мероприятие будет тоже завтра. Как я везде успею?
Нажав кнопку «ответный звонок», я попала к Лине.
– Привет, это я.
– Лера, ну куда это годится! – моя знакомая еле сдерживалась, чтобы не разразиться любимыми словами. – Жду не дождусь тебя, а ты трубку не поднимаешь! Ты же знаешь, что мне неизвестен адрес Вольфов. А статью надо сдавать в среду.
«Мало мне своих забот? Еще о твоей статье думать…» – подумала я, но вслух сказала:
– У меня намечается с утра одно дело. Надо съездить в аэропорт, встретить знакомого. А потом я позвоню тебе.
– Не верю! – отрезала решительная Лина. – Ты опять пропадешь куда-нибудь. Лучше я приеду в аэропорт и подожду вас там. Мне все равно куда ехать – в Ашкелон или в аэропорт. Зато я буду уверена, что ты никуда не денешься. Говори номер рейса!
Выпалив эту безапелляционную тираду, Лина записала номер рейса, и повесила трубку. Она, как всегда, была в своем репертуаре.
В большом светлом зале для встречающих народу было немного. Журчали фонтанчики, на двух электронных табло ежесекундно сменялась информация о взлете и приземлении самолетов, а на огромном, в несколько квадратных метров, экране был виден коридор, по которому прилетевшие пассажиры направлялись на выход.
– Что-то мне не по себе… – щеки Элеоноры горели неестественным румянцем. Она была вся как натянутая струна.
– Успокойтесь, сейчас я проверю номер рейса… – я сказала это бодрым голосом только для того, чтобы что-то сказать, и решительным шагом направилась в справочную. Мать Дениса осталась сидеть в глубоком решетчатом кресле.
Справочное бюро оказалось в другом зале. Поплутав немного, я встала в конец небольшой очереди, за щупленьким солдатиком в очках, который поминутно поправлял на плече сползающий «Узи». Дуло автомата даже уперлось мне в живот, когда он наклонился к окошку. Отпихнув автомат, я отошла немного в сторону, фыркнув про себя. Странно все же: здесь полстраны разгуливает с огнестрельным оружием, а желания пустить его в ход нет ни у кого!
Солдат выяснил все про рейсы на Тайвань, Гонконг и почему-то в Колумбию и, задумчивый, отошел от справочного бюро. Его напряженное лицо выдавало усиленную работу мысли. Он еще не решил, куда поедет после демобилизации. «Интересно, – подумала я, – смогу ли я вот так легко после армии отпустить Дарью в Индию или Малайзию?» Хотя она к тому времени станет вполне самостоятельной девочкой. Ну, что за мода у этих молодых людей ездить после армии на пару лет в страны третьего мира? Их привлекает экзотика и дешевизна. Неспешный образ жизни, опять же… После казарм и ночных дежурств совсем неплохо растянуться на циновке и покуривать кальян. Господи, да что же я?! У меня дочь! А там дизентерия и наркомания!
Однако я отвлеклась, и, когда подошла моя очередь, девушке за окошком пришлось переспросить меня на иврите и английском.
Опомнившись, я спросила:
– Когда прибывает рейс 9843? Не опаздывает?
Девица пощелкала пальцами по клавиатуре и ответила:
– Нет, не опаздывает. Самолет из Амстердама прибывает точно по расписанию.
– Как из Амстердама? – удивилась я. – Он же американец!
– Кто? – в свою очередь удивилась она. – Это Люфтганза.
– Простите, вы не ошибаетесь? Мне сказали, что 9843 вылетел из Лос-Анжелеса! – я прикусила язык. В спешке я забыла спросить дочь, откуда прибывает злосчастный американец.
– Следующий! – призывно крикнула девица, и я поспешно отошла от справочного бюро.
Возвращаясь в зал ожидания, я стерла с лица озадаченное выражение. Элеонора по-прежнему сидела в кресле. Она увидела меня, и ее лицо приняло вопросительное выражение.
– Все о'кей! – крикнула я ей. – Посмотрите на табло.
Как раз там зажглась надпись: «Рейс 9843 из Амстердама. Посадка 8.00.»
– Амстердам? – удивилась Элеонора точно так же, как недавно я. – Мне казалось, он летит из Штатов.
– Вы же знаете этих американцев…, – легкомысленным тоном возразила я ей. – Они полжизни проводят в воздухе. Полчаса протянулись в томительном ожидании, и вот, наконец, через коридор, видимый с экрана, потянулась на выход прилетевшая публика. В зал входили широкоплечие белесые голландцы и многодетные израильтяне, вернувшиеся домой. Прошли красивые суринамские негры и парочка хиппи с брезентовыми котомками. А тот, кого мы ждали, все не появлялся.
– Элеонора нервно теребила платок, как вдруг кто-то хлопнул меня по плечу, и веселый голос произнес:
– Успела!
Лина была одета в строгое черное платье, и ее внешний вид совершенно не вязался с приподнятым настроением.
– Ну ты, мать, даешь! – продолжала она. – Вытащила меня из постели в такую рань! Я же творческая личность и веду ночной образ жизни!
– А я – трудовая лошадка, – отпарировала я. – И ты сама напросилась. Чем ругаться, лучше познакомься: Элеонора, мама Дениса.
– Очень приятно, – произнес из-за моего плеча мягкий баритон с европейским акцентом.
Мы все трое обернулись, как по команде. Перед нами стоял невысокий черноусый мужчина с круглым животиком. Рядом с ним, на никелированной тележке, покоился солидный кожаный чемодан, перехваченный двумя ремнями.
– Разрешите представиться, – незнакомец церемонно поклонился, Эдвард Суперфин.
– А мы вас ждали! – улыбнулась я. – Вы так незаметно подошли…
Элеонора улыбнулась и протянула Эдварду руку:
– Со счастливым приземлением, – сказала она, а он поцеловал ей тыльную сторону кисти.
Мать Дениса вполне овладела собой и отреагировала на вежливый жест с царственным видом вдовствующей королевы-матери.