– Я вас видела на поминках, – громко сказала она и вытащила меня из кучи женщин, окружавших прилавок.
Разозленная такой бесцеремонностью, я выдернула руку и спросила одним междометьем:
– Ну?
– Как ну? – удивилась она. – Что они обо мне говорили, когда я ушла?
– Ничего не говорили, – ответила я. – Чего о вас говорить?
– Но ведь это же Веню хотели убить! Я же рассказывала…
Поняв, что мне не отвертеться от кипуче-деятельной мадам, я отошла в сторону и, заметив скамейку, уселась. Венина мать примостилась рядышком.
– Меня Фира зовут, – пояснила она.
– Очень приятно, Валерия.
– Нет, ты подумай, Лерочка. Это ничего, что я тебя так называю? Ты мне в дочки годишься. Только-только сын из Москвы приехал. Только жизнь налаживаться стала, и вот оно как вышло!
– Как он себя чувствует? – спросила я.
– Спасибо, немного лучше. Из комы вышел, теперь весь в гипсе. Как только он играть будет? – Фира заохала. – Ведь для музыканта пальцы – это самое главное! Нет, нельзя ему было оттуда уезжать! И место его в ансамбле займут. Особенно этот, змея подколодная…
– Кто? – удивилась я. – Руководитель?
– Тот тоже хорош… Нет, я о Левке говорю.
– Каком Левке? – не поняла я. Мамаша с ее бессвязной речью действовала мне на нервы. Просто атавистические остатки такта на давали мне возможности встать и преспокойно уйти.
– Он там в Москве в каком-то третьеразрядном кабаке пел, на Тверской. Да еще своей смазливой физиономией жигуленком подрабатывал.
– Извозом что ли?
– Да не извозом! С бабами за деньги! Жиголо! А то и с мужиками… А Венечка мой как это увидел, он тогда уже в Израиль собирался, и сказал ему, непутевому: «Левка, ты же еврей! Охота тебе тут мараться! Поехали со мной, у тебя талант!» Если бы не мой сын, он бы или запил, или СПИД какой-нибудь бы подцепил, – торжественно заключила Фира.
Будто СПИД бывает еще какой-то, кроме одного.
– И сейчас Лева резко изменил свою судьбу, верно? – немного ерничая, спросила я. – Там он в кабаке пел, а здесь – в оперном театре.
– Ничего ты не понимаешь, глупая! Мой сын этого Ковалло от больших неприятностей спас. Быть Левке или в тюрьме, или на том свете, если бы не Веня. А ему хоть бы хны!.. И вообще, заговорилась я тут с тобой, – вставая и выравнивая складку на платье, проговорила Венина мать. – Мне к сыну пора, в больницу, а я лясы точу.
Будто я ее за руки хватала!
– Так поможешь? Похлопочешь, чтобы убийц этих проклятых нашли? А я в долгу не останусь.
Тут мне в голову пришла неожиданная идея:
– Чтобы хлопотать, нужно больше знать. Как вы сейчас добираться будете?
– На автобусе. Полтора часа до больницы.
– Я вас отвезу, – решила я. – На машине гораздо быстрее. Но я задам Вене несколько вопросов. Идет?
– Ладно, – согласилась она.
До больницы «Сорока» мы доехали за сорок минут. Вениамин Додельзон лежал в хирургическом отделении. Но в палате его не оказалось. Мы нашли загипсованного саксофониста в больничном садике. Он сидел в тени раскидистой пальмы и, словно Архимед, водил прутиком по песку.
– Венечка, сынок! – бросилась ему навстречу Фира. – А мы тебя в палате ищем. Познакомься, это Лерочка.
Вениамин посмотрел на меня. Из-под повязки «шлем танкиста» на меня смотрели живые голубые глаза.
– Очень приятно…
– Как вы себя чувствуете? – задала я дежурный вопрос.
– По сравнению с Вольфом неплохо… – пошутил он, но шутка не получилась.
Мне было неудобно набрасываться на него с вопросами. Наверняка в больнице уже побывали полицейские. Но я собралась с духом и попросила:
– Вениамин, вы позволите задать вам несколько вопросов?
– А в чем дело? Вы из полиции? – нахмурился он.
Фира пришла мне на помощь:
– Сынок, дорогой, ты только не волнуйся. Лера не из полиции. Это я попросила ее приехать. Она меня привезла на своей машине! – последнюю фразу мать Вени так подчеркнула, что любому стало бы ясно: кто ее везет по ее, фириному, требованию, может надеяться на разного рода привилегии.
– Если вам неприятно, я могу уйти… – пробормотала я, не глядя на него. Вот чего мне сейчас не хотелось, так это уйти несолоно хлебавши. Это было бы несправедливо.
– Спрашивайте… – он откинул в сторону прутик.
– Веня, расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Левой Коноваловым?
– С Леоном? – задумался он. – Давно это было. Мы же с ним учились вместе в музыкальном училище. Потом я в армию пошел, играл в полковом оркестре. Правда, не на саксе, а на трубе. А он уже там себя показал: ведь Элвиса Лева с шестнадцати лет копирует. Неплохо получается, верно?
– Верно, – кивнула я. – А что он еще может делать?
– Ну, это вы у него спросите, – усмехнулся Вениамин. – Бабам нравиться он мастер. Он за их счет многое себе позволить может.
– Альфонс, что ли?
– Ну, зачем же вы так сразу… – возразил он.– Каждый устраивается, как может. Левка парень смазливый, не без таланта, а уж как с Диной познакомился, так его как подменили. Стал в политике разбираться, на каких-то тусовках вечно пропадал, даже на работу не приходил. Йоханан, руководитель наш, даже выгнать его хотел, да разве такую «звездочку» просто так пошлешь?
– Погодите… С какой-такой Диной?
– Дианой Вольф, которая замуж недавно вышла. Дочка Руби.