– Вольф умер! – услышала я сквозь треск.
– Как? – я была поражена. Ведь еще вчера вечером мы виделись с ним на свадьбе, а сегодня… – Лина, ты ничего не путаешь?
– Стала бы я снова мотаться из Тель-Авива в вашу провинцию! – последние ее слова потонули в треске. – Слушай, Валерия, я что звоню… Составь мне компанию.
– Куда?
– К Вольфам. Мне нужно подробно расспросить их, а врываться в такое время, да еще с диктофоном…
Невольно оглянувшись, я посмотрела на Дарью, на карту, расстеленную на столе. Выходить сейчас куда-либо, да еще по такому поводу, мне совершенно не хотелось. А с Вольфами я была не настолько близка, чтобы в такой жуткий момент явиться к ним, да еще привести с собой журналиста. Положение не из приятных.
– Знаешь что? Давай заходи ко мне, а потом сориентируемся на местности.
Коротко рассказав, как до меня доехать, я с досадой положила трубку и продолжила свои размышления… Что же произошло с Вольфом? Когда мы с Денисом уходили со свадьбы, он отвратительно выглядел – пить человек совершенно не умеет. Шатался, нес всякую чепуху. А ведь до выхода на сцену Руби был в вполне приличном состоянии, если, играя, он не ошибся ни в одной ноте.
Скорей всего, у него не выдержало сердце. Эти пятидесятилетние мужики все на вид крепкие, а чуть малейшая перегрузка – хлоп и готово… Только вот при чем тут Лина? Ради душераздирающего репортажа: «Вчера – самый счастливый день, а сегодня смерть вырвала из наших рядов…» Ерунда получается.
И я пошла на кухню ставить чайник.
Лина выглядела уставшей, с покрасневшими от недосыпа глазами. Войдя в дом, она спросила:
– Кофе есть? Налей большую чашку.
– И какая это чашка за сегодня?
– Не спрашивай, – Лина обреченно махнула рукой. – Мне как в четыре утра позвонили, так я и не сплю, собираю информацию.
– И много насобирала, подруга?
– Представь себе! Не соберу – не выживу… – она, не спрашивая, достала пахитоску и закурила. Я поморщилась.
Сделав глубокую затяжку, Лина продолжила:
– Никакой это не приступ, не инфаркт и не инсульт. Мужика попросту отравили. И сделали это на глазах у всех на свадьбе. Полиция все бутылки на его столе опечатала.
На кухню, где мы сидели, заглянула Дашка:
– Мам, мы вот тут будем жить, – она ткнула пальцем в карту.
– Познакомься, это моя дочь Дарья. На следующей неделе едет в Лондон и поэтому ни о чем другом думать не может.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась моя дочь. – Мама, ты скоро?
– Не знаю, доча. Ты иди к себе, мне с Линой поговорить надо…
Дашка вышла, а я спросила свою гостью:
– Что еще тебе известно?
– Счастье, когда Руби почувствовал себя плохо и упал, один из гостей оказался врачом. Правда, он все равно умер… Сначала все подумали, что перепил. Но врач подозвал охранника и принялся делать искусственное дыхание.
– А скорая?
– Что скорая? Скорая приехала, когда уже было поздно. И тогда они вызвали полицию.
– Зачем?
– А затем, что доктор вывернул Руби нижнюю губу и заглянул под веки. И сказал, что это отравление.
– Ничего себе…
Я была в шоке. Только вчера, несколько часов назад, Руби Вольф был живой, здоровый и полон жизни. А теперь…
– Знаешь, Валерия, его жена не хотела вызывать полицию. Она всем твердила, что Руби слишком много выпил, у него не выдержало сердце! И что она его предупреждала!.. – Лина вздохнула и, повысив голос, зло добавила: «А этот гад, Сашка Беговой, решил заняться своей основной деятельностью. Он начал всех фотографировать!»
– Ну, это его работа… – замялась я.
Пауза возникла потому, что и я, и Лина – мы обе поняли, что и она, в сущности, занимается тем же самым – второй древнейшей профессией, да еще и меня просит ей помочь.
Лина с силой вдавила окурок в блюдце:
– В принципе, я такая же гиена, как и он! – рявкнула она, словно прочитала мои мысли. – Чего не сделаешь ради хорошего репортажа! Меня только утешает, что «секьюрити» отобрали у него фотоаппарат и засветили пленку.
– Удар судьбы, – пробормотала я. Правда, я сама не понимала, к чему относится моя реплика – к смерти Руби или к потерянным кадрам Бегового.
– Откуда тебе стало известно, что Вольфа отравили? – спросила я Лину.
– У меня есть осведомители. Да-да, не удивляйся. Иногда билетерша или официантка могут дать очень ценную информацию, из которой получается яркая статья, а тебя почтительно величают профессионалом. Так что еще придется раскошелиться.
– Успела завербовать прямо на свадьбе?
– А почему бы и нет? – ответила Лина вопросом на вопрос. – Вот и пригодилась моя расторопность. Жаль только, что я узнала об этом не сразу. До приезда полиции никого не выпускали и не разрешали звонить. И меня вполне могут обогнать. Поэтому я прошу тебя, одевайся и давай поедем к Вольфам.
Чего мне не хотелось сейчас больше всего, так это ехать в убитую горем семью.
Но тут снова зазвонил телефон.
– Валерия, здравствуйте, это Борнштейн беспокоит…
Вместо ответа я закричала в трубку.
– Михаэль, я знаю, вы насчет Вольфа звоните. Приезжайте ко мне. Пожалуйста… – меня совершенно не радовала перспектива отвечать одной на его нудные вопросы. Вот попала – из огня да в полымя! Ну, ничего, пусть Линка тоже отдувается. Не все же мне одной…
Как ни странно, следователь по особо важным делам и мой хороший знакомый спорить не стал. Коротко произнес: «Еду» – и повесил трубку.
– Вот так! – я обернулась к Лине и развела руками. – Кончаем отсебятину и махровый дилетантизм. Сейчас здесь будет следователь.