- Да, - сказал Мартин Бек, - почему ты пришел к подобному выводу?
- Не знаю, - ответил Рённ. - У меня сложилось такое впечатление.
- Ага, - произнес Гюнвальд Ларссон. - И что же дальше?
- На второй вопрос он четко ответил: "Акальсон".
- Да, - сказал Колльберг. - Я это слышал. Но что он имел в виду?
Мартин Бек кончиками пальцев массировал лоб у корней волос.
- Акальсон, - задумчиво произнес он, - или, возможно, Якобсон.
- Он сказал: "Акальсон", - уперся Рённ.
- Верно, - согласился Колльберг, - но такой фамилии не существует.
- Нужно проверить, - сказал Меландер. - Может, такая фамилия существует. А теперь...
- Ну?
- Теперь мы, полагаю, должны передать ленту специалистам. Если наша лаборатория не справится, нужно будет обратиться на радио. Там у звукооператоров аппаратура получше. Они могут разделить звуки на ленте, проверить ее на разных скоростях.
- Согласен, - сказал Мартин Бек, - это хорошая мысль.
- Только сперва сотрите этого Улльхольма, - сказал Гюнвальд Ларссон, а то выставим себя на всеобщее посмешище. - Он огляделся по сторонам. - А где этот желторотый Монссон?
- Наверное, заблудился, - ответил Колльберг. - Все же надо было объяснить ему, как туда добраться. - Он тяжело вздохнул.
Вошел Эк, в задумчивости поглаживая свои серебристые волосы.
- Что там еще? - спросил Мартин Бек.
- Газеты жалуются, что не получили фотографии того мужчины, которого до сих пор не опознали.
- Ты ведь сам знаешь, как он выглядел на этой фотографии, - сказал Колльберг.
- Да, но...
- Погоди, - перебил его Меландер. - Можно дать описание. Возраст тридцать пять-сорок лет, рост метр семьдесят один, вес шестьдесят девять килограммов, сорок второй размер обуви, глаза карие, шатен. Имеется шрам после удаления аппендикса. Темные волосы на груди и животе. Старый шрам на стопе. Зубы... нет, об этом лучше не упоминать.
- Я отправлю им это, - выходя сказал Эк.
Примерно минуту все молчали.
- Фредрику удалось кое-что установить, - наконец сказал Колльберг. Оказывается, Стенстрём уже сидел в автобусе, когда проезжал по Юргордсброн. Следовательно, он ехал из Юргордена.
- За каким чертом его туда понесло? - удивился Гюнвальд Ларссон. Вечером? В такую погоду?
- Я тоже кое-что выяснил, - сказал Мартин Бек. - Вероятнее всего, он не был знаком с той медсестрой.
- Это точно? - спросил Колльберг.
- Нет.
- На Юргордсброн он был один, - добавил Меландер.
- Рённ тоже кое-что установил, - сказал Гюнвальд Ларссон.
- Что именно?
- То, что "днрк" означает "я не узнал его", я уже не говорю о человеке по фамилии Акальсон...
Это было все, что удалось установить в среду, пятнадцатого ноября.
Шел снег. Падали большие мокрые хлопья. Уже было совершенно темно.
Конечно, фамилии Акальсон нет. По крайней мере, в Швеции.
В четверг им вообще ничего не удалось установить.
* * *
В четверг вечером, когда Колльберг вернулся к себе домой на Паландергатан, было уже больше одиннадцати. Жена читала, сидя у торшера. На ней был коротенький халатик, она устроилась в кресле, поджав под себя ноги.
- Привет, - поздоровался Колльберг, - Ну, как там твои курсы испанского?
- Естественно, никак. Даже смешно представить себе, что вообще можно чем-то заниматься, будучи женой полицейского.
Колльберг нс ответил. Он быстро разделся и отправился в ванную. Побрился, принял душ, долго обливался водой, надеясь, что разъяренный сосед не позвонит в полицию и не обвинит его в том, что, пустив воду, он нарушил ночную тишину. Потом он надел купальный халат, пошел в комнату и, усевшись напротив жены, принялся задумчиво смотреть на нее.
- Давненько я тебя не видела, - сказала она, не поднимая глаз от книжки. - Как там у вас дела?
- Паршиво.
- Жаль. Просто не верится, что в центре города в автобусе кто-то может застрелить несколько человек, просто так, без всякой причины. А в это время полиция не находит ничего лучше, как устраивать глупейшие облавы. Это просто удивительно.
- Да, - согласился Колльберг. - Это в самом деле удивительно.
- Кроме тебя, есть еще хотя бы один человек, который тридцать шесть часов не был дома?
- Возможно, есть.
Она продолжала читать, а он молча сидел минут десять, может быть, даже пятнадцать, не сводя с нее глаз.
- Что это ты так на меня уставился? - спросила она, по-прежнему не глядя на него, но в голосе у нее появились веселые нотки.