- Где этот Асарсон брал деньги?
- Не знаю.
- А чем занимается его фирма?
- Импортирует разные товары. Все, что приносит прибыль. От подъемных кранов до искусственных пластмассовых елок.
- Искусственных елок?
- Да, этот товар сейчас пользуется большим спросом.
- Я навел справки о сумме налогов, которые уплатили эти господа и их фирма за последние несколько лет.
- Ну?
- Она составляет примерно треть от того, что должны платить ты или я. И когда я вспоминаю, как выглядит квартира вдовы...
- То что?
- У меня появляется чертовское желание произвести обыск у них в офисе.
- На каком основании?
- Не знаю.
Мартин Бек пожал плечами. Гюнвальд Ларссон направился к двери. На пороге он сказал:
- Хитрая лиса этот Асарсон. А его братец наверняка не лучше.
В дверях появился Колльберг. Он выглядел уставшим и невыспавшимся, глаза у него были красные.
- Чем ты занимаешься? - спросил Мартин Бек.
- Слушаю магнитофонную запись допроса, который проводил Стенстрём. Он допрашивал Биргерсона, того, который убил жену. У меня это заняло всю ночь.
- Ну?
- Ничего. Абсолютно ничего. Если я чего-то не упустил.
- Это всегда возможно.
- Очень ценное указание, - заметил Колльберг, закрывая за собой дверь.
Мартин Бек облокотился на стол и подпер голову руками.
Была пятница, восемнадцатое декабря. Прошло уже двадцать пять дней, а расследование, по существу, топталось на месте. Более того, появились определенные признаки, что все разваливается. Каждый цеплялся за любую мелочь, как утопающий хватается за соломинку.
Меландер размышлял над тем, где и когда он слышал имя и фамилию Нильс Эрик Ёранссон.
Гюнвальд Ларссон ломал себе голову над источниками доходов братьев Асарсон.
Колльберг пытался догадаться, каким образом не совсем нормальный психически убийца жены по фамилии Биргерсон мог натолкнуть на что-то Стенстрёма.
Нордин старался установить связь между Ёранссоном, групповым убийством и гаражом в Хегерстене.
Эк настолько углубился в изучение устройства красного двухэтажного автобуса, что теперь с ним можно было разговаривать только об электрической схеме и расположении дворников на лобовом стекле.
Монссон систематически допрашивал всю арабскую колонию в Стокгольме, потому что проникся убеждением Гюнвальда Ларссона, что Мохаммед Бусси должен играть ключевую роль в этом деле, так как он алжирец.
Сам Мартин Бек думал о Стенстрёме, о том, что, возможно, он за кем-то следил и тот человек застрелил его. Эти рассуждения вовсе не выглядели убедительными. Разве позволил бы такой опытный полицейский, чтобы его застрелил человек, за которым он следил? И к тому же в автобусе?
Рённ не мог перестать думать о том, что сказал Шверин в больнице за несколько секунд до того, как умереть.
Именно в эту пятницу, днем, у него состоялся разговор со звукооператором шведского радио. Звукооператор попытался проанализировать записанные звуки. Это заняло у него много времени, но теперь он наконец справился с заданием.
- Маловато материала, не над чем было работать. Мне все же удалось получить определенные результаты. Хотите послушать?
- Да, - сказал Рённ.
Он взял трубку в левую руку и потянулся за блокнотом.
- Вы норландец, я прав?
- Да.
- Ну, нас интересуют не вопросы, а только ответы. Прежде всего я постарался убрать с ленты все посторонние звуки, шум, скрежет и так далее.
Рённ ждал с авторучкой наготове.
- Если говорить о первом ответе, на вопрос, кто стрелял, можно четко выделить четыре согласных: д, н, р и к.
- Да, - согласился Рённ.
- Однако при более глубоком анализе слышны и некоторые гласные и дифтонги между этими согласными. Например, звук "е" или "и" между "д" и "н".
- Динрк, - сказал Рённ.
- Да, это звучит приблизительно так для неопытного уха. Кроме того, мне кажется, что он произнес очень слабое "ай" после согласной "к".
- Динркай, - сказал Рённ.
- Что-то в этом роде, хотя и не с таким сильным "ай".
После паузы эксперт предположил:
- Наверное, этот человек был в очень плохом состоянии.