- Возможно, он испытывал сильные боли.
- Вероятнее всего.
- В таком случае, - с облегчением сказал эксперт, - можно объяснить, почему он произнес "ай".
Рённ записывал. Почесывал кончиком авторучки основание носа. Слушал.
- Теперь я окончательно уверен, что эти звуки образуют целую фразу, состоящую из многих слов.
- И как же звучит эта фраза? - спросил Рённ, приготовившись записывать.
- Очень трудно сказать. Очень трудно. Например, там могло быть: дрянь, ай.
- Дрянь, - удивленно повторил Рённ.
- Это всего лишь для примера, естественно. Если же говорить о втором ответе...
- Акальсон?
- Ага, так значит, вам кажется, что это звучало именно так? Любопытно. Я теперь так не считаю. Я пришел к выводу, что он произнес два слова. Вначале "яак", а потом "альсон".
- Что бы это могло значить?
- Ну, можно предположить, что это фамилия. Альсон или, вероятнее всего, Ольсон.
- Яак Альсон? Яак Ольсон?
- Вот именно! Это звучит именно так. Вы точно так же произносите "ль". Возможно, он говорил на таком же диалекте. - После нескольких секунд молчания эксперт сказал: - Впрочем, маловероятно, чтобы существовал кто-то, кого зовут Яак Альсон или Яак Ольсон, так?
- Маловероятно, - согласился Рённ.
- У меня пока все. Я, естественно, пришлю письменное заключение вместе с текстом. Просто я решил, что стоит сразу же позвонить, так как дело может быть срочным.
- Спасибо, - сказал Рённ.
Он положил трубку и после некоторых раздумий решил не докладывать об этих выводах эксперта руководителю расследования. По крайней мере, не сейчас.
* * *
Несмотря на то, что часы показывали всего лишь четверть четвертого, было уже совершенно темно, когда Колльберг приехал на Лонгхольмен. Он замерз, устал, в атмосфера тюрьмы не настраивала на радостный лад. Холодная комната свидании была обшарпанной и негостеприимной, и в ожидании прихода того, с кем он должен был встретиться, Колльберг хмуро мерил расстояние между стенами. Биргерсон, человек который убил жену, был подвергнут основательному психиатрическому обследованию в клинике судебной медицины. Вскоре его, наверное, освободят от отбытия наказания и направят в какое-нибудь лечебное заведение.
Примерно через пятнадцать минут дверь открылась и надзиратель в синей униформе впустил низенького лысоватого мужчину лет шестидесяти. Мужчина перешагнул через порог, остановился и поклонился с вежливой улыбкой. Колльберг подошел к нему. Они обменялись рукопожатием и представились друг другу.
Биргерсон оказался приятным собеседником.
- Ассистент Стенстрём? Конечно, припоминаю. Очень симпатичный. Я попрошу вас передать ему привет от меня.
- Он мертв.
- Мертв? Не понимаю. Такой молодой человек... Как это случилось?
- Вот об этом-то я и хотел бы поговорить с вами.
Колльберг вкратце объяснил, что ему нужно.
- Я прослушал все, что было записано на пленку, - сказал он в конце. Однако догадываюсь, что он не всегда включал магнитофон, например, во время еды или когда вы пили кофе.
- Верно.
- Но ведь вы и тогда разговаривали друг с другом.
- Конечно. Так часто бывало.
- О чем вы разговаривали?
- Так, обо всем.
- А может быть, какая-то тема особенно заинтересовала Стенстрёма?
Биргерсон задумался и покачал головой.
- Мы в основном просто болтали. О том, о сем. Какая-то особенная тема? Что бы это могло быть?
- Именно это я и хотел бы знать.
Колльберг вынул из кармана блокнот, который обнаружил в квартире Осы, и показал его Биргерсону.
- Вам это о чем-нибудь говорит? Почему он написал "Моррис"?
Лицо собеседника просветлело.
- Мы, по-видимому, разговаривали об автомобилях. У меня был "моррис" восьмой модели, такой большой, ну, вы, наверное, знаете. Очевидно, как-то при случае я упомянул об этом.
- Ага, вот как. Если вы что-нибудь вспомните, позвоните мне. В любое время.
- Мой "моррис" был старенький и выглядел не очень представительно, зато как ездил. Моя... жена стыдилась его. Говорила, что это развалина, а у других новые автомобили...
Он заморгал и умолк.
Колльберг быстро закончил разговор. Когда надзиратель вывел убийцу, в комнату вошел молодой врач в белом халате.
- Ну, и какого вы мнения о Биргерсоне? - спросил он.
- Он производит приятное впечатление.
- Да, - сказал врач. - Он в полном порядке. Единственное, что ему нужно было сделать, так это избавиться от стервы, на которой он женился.