— Потом по картотеке в милиции Грозного я эту мразь нашел. Мы держали в руках одного из помощников Руслана Гелаева. До сих пор не могу себе простить, что пропустил тот нож при обыске.
Мужчина опустил голову. Даша положила руку ему на плечо и слегка пожала:
— Если увижу, клянусь, что убью! Один будет — доказательство принесу. Обещаю.
Он попросил:
— Ты только понапрасну не рискуй из-за этой сволочи, ладно? Мы с Мишаней тебе и так поверим.
Пара снайперов часто получала задания. Иногда они отсутствовали по две-три ночи, устраивая засады на бандитских тропах, о которых предупреждали разведчики. Возвращались усталые и грязные. Даша сразу же просила Колобка согреть для нее водички. Повар никогда не отказывался. Грел воду в одном из пустых котлов, вытаскивал из своей палатки все, что могло намокнуть, остальное прикрывал брезентом. Даша мылась, никому не мешая. А Федор сидел и охранял ее с тяжеленным черпаком в руках.
Нагретой воды после ее мытья оставалось много и она заглядывала в палатку к напарнику, предлагала тому ополоснуться. Колобок не возражал и Шахтер с удовольствием смывал с себя грязь и пот теплой водой. Даша ценила напарника за умение выбрать самый нужный момент для стрельбы, когда боевики уже не ждали нападения с тыла. Николай был терпелив и спокоен. За пять совместных рейдов они крепко сдружились. Волынцева теперь не представляла себе другого напарника.
Впереди всегда шла Даша. У нее появилось чутье на мины и Шахтер безоговорочно доверял ей. Она вглядывалась в землю, а он внимательно оглядывался по сторонам, ничего не упуская из поля зрения.
Шли вторые сутки, как они покинули лагерь в Ведено. Находились в пятнадцати километрах от базы к юго-западу. Стояло раннее утро, а они уже заняли позиции. Даша лежала на вершине, Николай спрятался у подножия горы в густом и колючем кустарнике. Оба снайпера специально выбрались из своего временного пристанища пораньше, чтобы не сбить росу. Вокруг звонко пели птицы. Капельки росы поблескивали под лучами восходящего солнца, как бриллианты.
У самого носа Даши прыгала, попискивая, какая-то серая пичужка, не замечая человека. Девушка лежала в небольшой ложбинке на вершине, со всех сторон прикрытая не высоким каменным бруствером. Место для наблюдения было выбрано просто идеальное: проемы между камней позволяли смотреть во все стороны, не приподнимаясь. Волынцева нарочно пошевелилась и пичуга, испуганно вскрикнув, улетела.
Прошло около пяти часов, как они заняли позицию. Сержант часто оглядывала окрестности в оптический прицел. Вид вокруг был просто изумительный. Синели в легкой дымке вершины гор, покрытые снизу лесом. Солнце начало пригревать. Роса на траве высохла.
Она заметила отряд боевиков в полдень. Человек тридцать бородачей медленно двигались цепочкой в их сторону с юга. Тридцать человек на двоих было слишком много и она решила не открывать огня и не обнаруживать себя. Лежала и молила Бога, что бы боевики прошли мимо. Но молитва видимо не дошла…
Чеченцам гора тоже приглянулась. Отряд неожиданно начал подниматься в гору и до Волынцевой дошло, что они собираются занять господствующую вершину, где лежала она. Даша нашла в оптику Шахтера, тот внимательно смотрел в ее сторону. Девушка знала, что он не выстрелит, пока она не откроет огня и это успокаивало.
Сержант подпустила их на триста метров и ее винтовка заговорила. Трое боевиков упало мертвыми, прежде чем остальные попадали на землю. Для чеченцев нападение сверху оказалось полной неожиданностью. Дарья решила поддразнить их, чтобы поднялись для атаки и крикнула:
— Эй, бараньи головы! Место занято. Может, вы пойдете и поищете для себя другую гору? А то я подступы заминировала. Еще метров пятнадцать и будете разговаривать с Аллахом.
Кто-то, видимо командир, ответил ей минуты через три по-русски, хотя и с сильным акцентом:
— Женщина, сдавайся! У нас нет времени на перестрелку с тобой. Даем слово, что с тобой ничего не случится. У ваших находится в плену мой племянник и через пару дней мы обменяем тебя на него.
Даша язвительно расхохоталась:
— Со своей стороны предлагаю сдаться вам и вернуться к мирной жизни.
Минуты две длилось молчание: боевики «переваривали» услышанное. Дерзость снайпера их позабавила и командир, смеясь, ответил:
— Ты видимо больна! Нас много, а ты одна. Не сдашься, мы из тебя ремней нарежем!
Дашка зло ответила, раздразнивая их еще сильнее:
— А ты сначала поймай меня, сучий потрох! Делишь шкуру неубитого медведя, а сам голову высунуть из куста боишься. Трус несчастный!
Чеченцы разразились руганью, обещая ей все казни разом и поднялись в атаку. Длинная очередь со спины выбила из их рядов еще шестерых. «Духи» снова залегли, так и не заметив, откуда стреляли. Зато теперь они поняли, что имеют дело не с одним противником, как казалось, а с двумя. К тому же они попали между двух огней. Это уже не казалось смешным.
Даша поняла, что пора уходить. Быстро выкатилась с другой стороны ложбинки. Пригибаясь, рванула вниз, пока боевики не окружили вершину. Она знала, что у нее есть минут пять, пока они поймут, что мин впереди нет. Бежала изо всех сил, в то же время глядя под ноги, чтобы не зашуметь раньше времени. Минуты через две она упала рядом с Шахтером. Тот предложил:
— Надо уходить на ту сторону тропы. По кустам пробраться до букового леса, а там чехи нам не страшны.
— Согласна.
Они поползли вниз. Успели перейти тропу и скрыться в кустарнике с другой стороны, когда послышались крики боевиков. Оба мгновенно поняли, что вершина занята «духами» и рванулись вперед, уже не скрываясь. Они добежали до первых деревьев, когда боевики открыли по ним ураганный огонь из пулемета и автоматов. До них доносились их раздосадованные крики. Деревья скрыли от чеченцев две бегущие фигуры, но они продолжали стрелять.
Шахтер неожиданно зашатался. По инерции сделал несколько шагов на подгибающихся ногах и встал. Даша едва успела подставить ему плечо и подхватить за пояс. Он тяжело оперся на нее. Кое-как она довела его до ближайшего бука и усадила, прислонив спиной к серому стволу. Прислушалась: погони не было. Видимо, чеченцы решили, что они благополучно скрылись. Потеряв девять человек убитыми, решили больше не рисковать.
Николай тяжело дышал. Его лицо побледнело и покрылось крупными каплями пота. Посеревшие губы прошептали:
— Уходи, Дарья! Мне все равно каюк. А ты должна жить для своего Артема. Я их задержу, если полезут.
Она упрямо покачала головой:
— Вместе уйдем. Я тебя не оставлю!
Отодвинула мужчину от ствола. Стащила бронежилет, куртку и майку. Слева на спине, под лопаткой, виднелось большое пулевое отверстие. Волынцева подумала: «Только из пулемета могли пробить бронежилет». Спереди выхода от пули не было. Она вытащила перевязочный пакет. Перевязала раненого, натянула на голое тело куртку. Шахтер все еще находился в сознании и попытался еще раз уговорить Дашу оставить его. Она молча повесила его автомат и винтовку на себя, забросила его руку себе на шею и попыталась встать. Он, собрав все силы, с ее помощью встал.
Прошли всего метров двести, когда мужчина потерял сознание и упал. Даша не смогла его удержать и рухнула рядом под его весом. Да и как могла девушка в пятьдесят пять килограммов удержать девяностокилограммового мужика? Она выбралась из-под него, раскинула на земле плащ-палатку и с трудом перетащила на нее неподвижное тело. Боясь, что напарник сползет и у нее может не оказаться сил, чтобы снова втащить его, девушка разрезала палатку снизу и привязала Шахтера за ноги к импровизированным носилкам.
Вцепившись в уголки, она потащила мужчину по буковому лесу, держа курс на север. Кроссовки Шахтера оставляли две неглубокие борозды на коричневой земле. В буковом лесу стоял полумрак и тащить раненого оказалось не так тяжело. За два часа Дарья лишь один раз позволила себе передохнуть. Села рядом с напарником, стерла пот с лица и дотронулась до его шеи — Шахтер был жив.
Сержант устало поднялась и снова взялась за края плащ-палатки. Первые два километра она еще смотрела под ноги, стараясь не встать на мину. От страшного, нечеловеческого, напряжения носом пошла кровь. Даша на нее даже внимания не обратила. Кровь стекала вниз и с подбородка капала ей под ноги. Кровотечение прекратилось само собой, зато начало постукивать в висках. Она шла ни на что не обращая внимания. Лишь строго следила за направлением: на север, на север…
Буковый лес закончился, впереди расстилались кустарники и густая альпийская трава, достигавшая ей до пояса. Сколько она еще тащила Шахтера по траве, Даша не знала. Перед глазами часто темнело и она временами ничего не видела. Шла по инерции. Дыхание вырывалось из груди с хрипом, во рту не было слюны, а губы пересохли и начали трескаться.
Когда перед ней, словно из-под земли, возникли четыре мужские фигуры, она отпустила плащ-палатку. Покачиваясь, встала в боевую стойку. Злобно сверкая глазами, собрала оставшиеся силы и ждала нападения. Она знала, что так просто не сдастся. Один из мужчин пару секунд приглядывался к ней и вдруг скомандовал остальным:
— Отставить! Мы из отряда «Тайфун». Кто вы?
Дарья облегченно вздохнула и обессилено упала на траву. Подняв голову, ответила:
— Сержант Волынцева. ГРУ. Мы снайпера из отряда майора Стаценко. База в Ведено. Мой напарник тяжело ранен, ему срочно нужна помощь.
Голос звучал хрипло. Трое спецназовцев подхватили плащ-палатку и унесли в дубовую рощу неподалеку. Даша попыталась встать и не смогла. Она отталкивалась от травы руками и снова падала. Парень посмотрел на ее тщетные усилия, молча подхватил на руки и тоже унес в тень деревьев. Осторожно усадил под дубом, прислонив спиной к шершавой коре. Через пару минут вокруг снайперов сновало человек двадцать парней с раскрашенными лицами. Двое склонились над ее напарником. Волынцева спросила:
— Шахтер жив?
Один обернулся к ней:
— Живой. Удивляюсь, как он держится? Пуля где-то возле сердца застряла.
К Даше подошел не молодой худощавый подполковник с картой в руках:
— Вы не могли бы показать на карте, где ранили вашего напарника?
Сержант отчертила маршрут протянутым карандашом и сказала: