На этот раз за руль сел хозяин, а Даша улеглась на заднем сиденье. «Лада» поехала в сторону центра. Времени шел первый час ночи, на улицах народу почти не было. Редкие прохожие торопливо шагали по тротуарам, стараясь побыстрее добраться до квартир.
Евгений остановил машину возле плакатов напротив Макдональдса. Несколько минут пришлось ждать, пока парочка молодых ребят скроется из глаз. Стаценко выскользнула из машины, прокатилась под плакатами, прижав руки к бокам и скрылась в темноте. Вдовиченко сразу отъехал, чтобы не привлекать внимания. Проехал по площади возле вокзала, развернулся. По набережной добрался до Кутузовского проспекта, прокатился почти до метро «Кутузовская». Снова развернулся и отправился на Большую Дорогомиловскую. Сделал еще один кружок, поглядывая на часы. Стрелка медленно кралась к половине второго.
Даша, проскочив под плакатами, спряталась за редким кустарником и огляделась. Поблизости никого не было. Она вскочила. Пригнувшись, пробежала по траве до асфальтированной дорожки и замерла за кустарником. Легкой тенью мелькнула и скрылась в тени липы. Еще минута ей потребовалась, чтобы преодолеть расстояние до палаток. На площадке, посреди торговых рядов, было пусто. Яркий свет фонаря освещал все вокруг ровным холодным светом. Женщина прислушалась, нигде не было слышно шагов. Она вытащила из кармана пару отмычек. Решительно подскочила к двери в углу и в несколько секунд открыла ее. Чуть приподняв на всякий случай, чтоб не скрипнула, открыла и прикрыла за собой. В палатке стояла темень.
Стаценко вытащила из внутреннего кармана тонкий фонарик, включила и осмотрелась вокруг. Тонкий луч света пробежал по пустым коробкам. Эти коробки стояли на стеллажах и даже на стойке возле закрытого окошечка. Под потолком висела лампочка. Даша подумала и перевела тоненький лучик на пол. Он был покрыт толстым слоем картона. Зажав фонарик в зубах, приподняла грязные листы, стараясь не стряхнуть с них грязь и заглянула вниз. Удовлетворенно хмыкнув, достала из кармана мину. Старательно обтерла чистым носовым платком со всех сторон, стирая отпечатки. Включила ее и положила между проломленными досками в полу. Опустила картон на место. Пульт с загоревшейся красной кнопкой, осторожно положила в левый карман.
Чуть приоткрыв дверь, прислушалась. Убедившись, что на улице пустынно, выскользнула наружу и заперла дверь. Точно так же вскрыла правую палатку. Она была значительно больше угловой. Внутри была та же грязь и коробки. В углу стоял распахнутый сейф. У закрытого толстой доской окошечка находился столик, покрытый грязной порванной клеенкой. Зато здесь можно было сесть: у стены стояла скамейка, а на ней перевернутые кверху ножками, находились четыре табуретки. Проломов в полу не оказалось. Даша немного подумала и еще раз огляделась. Стеклянная трехлитровая банка в углу привлекла ее внимание. Она была настолько грязной, что не было возможности даже разглядеть, а что же находится или находилось внутри.
Стаценко брезгливо поморщилась и осторожно опустила обтертую включенную мину внутрь. Прикрыла рваным и грязным обрывком от коробки, поставила под столик. Осторожно выбралась из палатки. Заперла дверь и сразу услышала торопливые шаги. С невероятной скоростью Даша прыгнула за угол, а затем перебежала за палатку. Скрылась она всего за мгновение до появления двух милиционеров. Ребята оглядели двери палаток и даже потолкали их. Даша расслышала слова одного из них:
— Показалось, Серег! Это от тишины слуховые галлюцинации. У меня такое бывало не раз. Я-то ничего сейчас не слышал.
Заглянули за палатки: женщина успела спрятаться за мусорным контейнером. Убедившись, что никого нет, направились в сторону вокзала. Даша дождалась их ухода и вернулась на рынок. Пробежав по площадке, добралась до крайнего ряда и выглянула. Ее скрывала густая тень от палатки и женщину можно было заметить, лишь приблизившись вплотную. Двое милиционеров шли от угла по другой стороне переулка, вполголоса переговариваясь. Стаценко медленно легла на землю и буквально вросла в асфальт и стену, лежа на боку. Парни с дубинками и автоматами прошли мимо.
Они скрылись за углом. Не теряя времени, женщина перебежала через проезжую часть. Скрывшись в темноте переулка, облегченно вздохнула и легко побежала вперед, старательно придерживаясь тени. Ее путь пересекала улица и Стаценко повернула направо, по теневой стороне добралась до Дорогомиловки и выглянула.
Знакомая машина медленно ехала со стороны Кутузовской. Даша выскочила на тротуар и «Лада» прибавила скорость. Несколько секунд спустя Даша лежала на заднем сиденье автомобиля, который несся в сторону Арбата.
Они влезли в квартиру Вдовиченко пятнадцать минут третьего. Даша сразу отправилась в ванную, смывать маскарад с лица и грязь. Евгений скинул пиджак и снял галстук. Аккуратно повесил все в шкаф. Достал из бара бутылку сухого вина и налил два бокала. Когда женщина вышла, он протянул фужер ей:
— Не отказывайтесь, пожалуйста. Я хочу выпить за вас. Вы спасли меня и других, если не от смерти, то от разорения. У меня есть деньги, но я не могу их пускать в дело. Многих сразу же заинтересует, откуда взялись эти суммы. Спасибо. За вас!
Отпил немного вина и взглянул на женщину. Стаценко недоверчиво посмотрела на него, но все же взяла бокал. Покрутила в руках и выпила его залпом:
— Спать хочу. Поставьте будильник на восемь утра. Ко мне не входить ни под каким предлогом. Беня не чета вам, а спиной дверь ванной выбил. Подумайте! За вино и теплые слова спасибо. Спокойной ночи.
Поставила бокал на столик и скрылась за дверью своей комнаты. Евгений долго смотрел на закрывшуюся дверь и раздумывал над сказанным. Затем допил вино. Поставил бокал рядом с ее и направился спать в свою комнату.
В восемь Даша была на ногах. Она проснулась на пару минут раньше, чем в комнате Вдовиченко прозвенел будильник. Сразу же вскочила и сделала несколько энергичных движений, разминая мышцы после сна. В дверь постучали и она спокойно произнесла:
— Я уже встала. Сейчас выйду.
Накинув на себя длинный легкий халат, плотно запахнула его на груди до самого подбородка и вышла. Евгений снова хлопотал на кухне и она прошла в ванную.
Позавтракали молча. Стаценко переоделась в небесно-голубой брючный костюм, застегнув кнопки на кофточке до самого верха. На голову повязала легкий голубой платок, кокетливо расправив сзади кончики. Вдовиченко оглядел ее наряд и сказал:
— Костюм смотрелся бы лучше, если б вы расстегнули парочку пуговиц на блузе. Почему вы не носите открытых вещей?
Вместо ответа Даша расстегнула верхние кнопки и продемонстрировала ему уродливый шрам на ключице и шее. Мужчина вздрогнул, а она уже застегнула кофточку и отвернулась. Он не рискнул спросить, откуда у нее такое «украшение».
В десять они бродили по рынку. Стаценко надела солнцезащитные очки, чтобы без помех наблюдать за кавказцами. В белой сумочке лежали пульты от мин. Вместе с Евгением они прошлись по рядам, делая вид, что разыскивают нужный товар. Возле заминированных палаток было пусто. Народ толпился у торгующих павильонов.
В половине одиннадцатого появились шестеро кавказцев и сразу же направились к крайней палатке. Открыли ее, заглянули внутрь и вышли. Встали у дверей, изредка переговариваясь. Без десяти одиннадцать начали прибывать «шишки» покрупнее. Подходили с охранниками, здоровались и вставали в сторонке друг от друга. Когда возле палатки собралось восемь авторитетов, они зашли внутрь, оставив охрану на улице. Охранники столпились у дверей и заговорили между собой вполголоса. Чувствовалось, что они знают друг друга.
Евгений направился к ним, намереваясь пройти между палаток к скамейкам у аллеи. Так попросила сделать Даша. Его сразу же завернули. Двое черных преградили путь:
— Куда идешь? Здесь прохода нет.
Мужчина возразил:
— Всегда здесь ходил к скамейкам и на вот! От травы не убудет.
Еще двое подошли к Вдовиченко с другой стороны:
— Ты что, глухой? Сказано, здесь нельзя ходить. Иди назад!
Евгений махнул рукой, развернулся и отправился назад, по дороге перемигнувшись с женщиной. Быстро обошел рынок и встал на аллее так, чтобы видеть Дашу. За палаткой никого не было. Он кивнул головой. Стаценко сунула руку внутрь сумочки и нажала на кнопку. Страшный взрыв разметал палатку с авторитетами. Вспыхнуло яркое пламя. Обломки горящей фанеры летели во все стороны. Искореженные металлические листы от обшивки вывернуло наружу, а крышу сбросило на траву, метрах в пяти от палатки. Все охранники лежали на асфальте: несколько человек протяжно стонали и пытались отползти от бушующего пламени, а некоторые больше не двигались.
Перепуганные покупатели начали разбегаться от рынка кто куда. Некоторые продавцы бросали товар на произвол судьбы и тоже бежали, хотя никто из покупателей не пострадал. Даша бежала вместе со всеми, чтобы не привлекать внимания. По дороге нажала на второй пульт и новый взрыв уничтожил палатку рядом. Теперь даже самые стойкие продавцы выскакивали и бежали с рынка.
Стаценко влетела вместе с обезумевшей от страха толпой в метро, торопливо спустилась вниз и добралась до станции «Краснопресненская». Вышла из метро, по подземному переходу перешла к зоопарку. Дошла до аптеки. Зайдя внутрь, купила нитроглицерин. Выйдя на улицу, сразу отправила в рот одну горошину и медленно побрела в сторону метро «Улица 1905 года». Вдовиченко догнал ее на средине пути. Остановился у обочины, чуть перегнав. Женщина заметила знакомое лицо и села внутрь машины. Он спросил:
— Значит, вы все заминировали? Тогда зачем второй заряд рванули?
— Вы правы. Не хотела, чтоб радиомина в руки ментов попала. Пусть какое-то время побудут в неведении. К тому же все мои следы уничтожены. Не от рук, а от ног! Мой след маленький, сразу можно определить женщину. Далее, думаю, объяснять не стоит…
Женя вел машину молча до самого дома. В квартире все же не удержался и спросил:
— И что дальше? Возвращаетесь в Питер?
— Не совсем. Есть еще четверо.
— Тоже взорвете?
— Навряд ли. Стоит ли тратить заряд на одного человека? А они все порознь.
— Когда пойдете?
— Сегодня вечером. Все вещи заберу с собой, так как сразу после дела уеду в Питер. Справлюсь сама, подробности узнаете по телевизору. Сейчас пообедаю и лягу спать.
Возле склада-гаража Алимхана Яндиева в Северном Медведково она была около шести вечера. Остановила машину за ближайшим углом. Спокойно натянула лайковые перчатки на руки, навинтила глушитель на автомат. Спрятала его под куртку и вылезла из машины. Подойдя к складу, убедилась, что он открыт. Оглядевшись по сторонам, натянула на голову маску и ворвалась внутрь.
Кавказцев было двое. Они сидели за столом напротив друг друга и просматривали какие-то бумаги. Даша сразу узнала Яндиева, его фотографию среди других чеченцев, она видела еще в Петербурге. По сведениям, полученным от Каргалиева, он был причастен к смерти ее родителей. Мужчины обернулись, вначале замерли за столом, затем начали приподниматься. Она дала короткую очередь от бедра, лишь чуть подняв ствол вверх. Яндиев упал на стол грудью, второй рухнул на пол. Стаценко безразлично смотрела на них. Подошла ближе и еще двумя короткими очередями добила обоих. Выстрелы из автомата были похожи на далекие шлепки от пневматической винтовки. Да и соседство МКАДа заглушало.
Захваченной веткой замела следы за собой. Возле двери стащила маску и повязала ярко-желтый платок на манер банданны. Спрятала автомат под куртку. Из кармана достала большой пакет со смесью табака и перца, сыпнула на пол и вышла из склада, прикрыв за собой дверь. На улице никого не было. По дороге тоже рассыпала смесь, разметая ее во все стороны той же веткой и одновременно заметая свои следы на песке. Стаценко добежала до угла, прыгнула в машину и сразу отъехала.
Выбравшись на МКАД, доехала до Ярославского шоссе. Вскоре добралась до ВДНХ. Оставив машину на платной стоянке, прошла на территорию Выставочного Центра. На ее легкую, летящую походку оглядывались мужчины. Золотистая блузка обвивалась вокруг фигуры. Темные очки прикрывали глаза. Черная дамская сумочка висела на плече. А в ней, по соседству с кошельком, зеркальцем и губной помадой, находились заряженный пистолет с глушителем и два метательных ножа.
На аллее с левой стороны находилась одна из многочисленных уличных шашлычных, где хозяином был Тамерлан Дадашев. От того же Каргалиева ей было известно, что он снабжает Гелаева деньгами на покупку оружия и продовольствия. Стаценко решительно вошла внутрь и огляделась. Народу было мало, в основном молодые ребята. Они пили пиво и разговаривали. Появление красивой женщины не осталось незамеченным. Все обернулись и замолчали на короткое время, разглядывая ее.
Толстый Дадашев стоял у мангала. После семи он отпускал работников и торговал сам до девяти вечера. Даша сделала вид, что ошиблась, развернулась и вышла. Пройдя по аллее чуть дальше, перешла на правую сторону и вернулась к машине. Раздосадованно поморщилась, а потом решила ехать в сторону Таганской площади. В одном из многочисленных старых переулков проживал, по ее сведениям, Гияз Хархороев.
Некоторые из старых домов были расселены и подготовлены к ремонту. Переулок оказался совершенно пустынным. Но в некоторых домах еще чувствовалась жизнь. Жильцы не спешили уезжать с насиженного места. В большинстве своем это были старые люди, прожившие здесь всю жизнь. Переезд на другой конец Москвы пугал их и они жили в разрушающихся домах «до победного».
По ее сведениям Хархороев еще пару месяцев назад занял квартиру в расселяемом доме и проживал там, если не с удобствами, то вполне прилично. Воду и газ в доме еще не отключили. В подъезде он проживал один и чеченцу было удобно принимать и прятать у себя соратников, не боясь привлечь внимание правоохранительных органов. Квартира временами походила на склад: в ней стояли многочисленные коробки и ящики. Под пакетами с крупами и румяными яблоками находилось оружие и взрывчатка. Практически это была перевалочная база боевиков Гелаева в Москве.