В комнату торопливо вошел детектив Смит.
— Сержант, я тут побеседовал с его соседом, Трибером…
— Ну и?! — нетерпеливо выдохнул Литтлер.
— Оказывается, у мистера Уоррена есть летний коттедж на озере.
Я чуть не выронил пакет с печенкой. Какой же идиот этот Трибер! Вечно болтает, когда его не просят!
— А-га! — радостно воскликнул Литтлер. — Что я говорил?! Они всегда прячут свои жертвы поблизости! Против статистики не попрешь!
— Не сметь!!! — взорвался я. — Я потратил на обустройство дачи две тысячи и не позволю вашим вандалам все изгадить ещё и там!
Литтлер злорадно рассмеялся.
— Чилтон, распорядитесь насчет прожекторов и скажите людям, чтобы перебирались… э-э… — Он повернулся ко мне. — Где находится ваше гнездышко?
— Вы прекрасно знаете, что меня там не было! Вы же проверили показания спидометра!
— Вы могли перекрутить его назад. Адрес?
— Так я вам и сказал!
— Что, горячо? Или вы как раз сегодня собирались туда наведаться, откопать её и перезахоронить где-нибудь в другом месте?
— Чушь! И вообще, согласно конституции Соединенных Штатов я имею полное право хранить молчание.
Литтлер насмешливо фыркнул, взялся за телефон и через полчаса знал точный адрес моего коттеджа.
— Слушайте, вы! — рявкнул я, когда он положил трубку. — Имейте в виду, я этого так не оставлю! Я… я дойду до мэра!
Литтлер, довольно потирая руки, подмигнул мне.
— Чилтон, позаботьтесь, чтобы завтра здесь навели порядок.
— Каждый цветок, каждую травинку, или я подам на полицию в суд! И на вас лично! До конца жизни со мной не расплатитесь!
Вскоре они ушли, но мое настроение было испорчено настолько, что его не смогла исправить даже печенка с луком.
Ровно в полночь в дверь черного хода тихо постучали. Я открыл. На пороге с понурым видом стоял Трибер.
— Альберт, старина, я…
— Какого черта ты сказал им про коттедж?!
— Извини. Случайно вырвалось.
— Они же там камня на камне не оставят. И это после стольких трудов… Ну да ладно, после драки кулаками не машут. Вильма спит?
Фред кивнул.
— Из пушки не разбудишь.
Я надел пальто, и мы спустились к нему в подвал. Труп Эмили лежал там же, где мы его и оставили — в леднике под куском старого брезента.
Мы перетащили её в мой подвал, выглядевший как поле боя после массированного артобстрела, и, опустив в самую глубокую «воронку», забросали комьями глины.
— Ты уверен, что они её не найдут? — обеспокоенно спросил Фред.
— На все сто. Здесь-то они уже искали.
Он тоскливо посмотрел на меня.
— Господи, неужели мне ждать целый год?
— Ничего не поделаешь. Зато когда ты пристукнешь свою Вильму, она спокойно полежит в моем подвале, пока страсти не улягутся. Ко мне полиция больше не сунется, но, боюсь, твоему участку не поздоровится. Со статистикой не поспоришь.
— Черт бы побрал эту статистику! Какой от неё толк, если… Но как же ещё долго! — Фред сокрушенно покачал головой. — Что ж, в конце концов, мы подбросили монетку, и ты выиграл. Все по честному. — Он тяжело вздохнул. Альберт, а ты это серьезно?
— Насчет чего?
— Да насчет шахмат. Ты сказал, что больше не будешь со мной играть. Неужели это правда?
Когда я представил, во что к утру превратится моя дача, у меня появилось сильное желание ответить утвердительно. Но он стоял передо мной такой расстроенный, маленький и жалкий…
— Ну что ты! Конечно, нет.
Фред просиял.
— Тогда я сбегаю за доской?