А в это время за тысячи километров от места жительства Саблина, состоялась довольно занимательная беседа, последствия которой должны были стать весьма заметными в судьбе попаданца.
Итальянская республика, остров Сицилия, пару дней после Рождества. Один из отдельных кабинетов первоклассного ресторана сицилийской кухни "Сиракузы", находившегося в престижном районе Палермо. Этот итальянский город в середине зимы являл собой не самое теплое место на земле. С Средиземного моря постоянно дул ветер и нес с собой столько соли, что все, кто оставался неподалеку от унылого зимой побережья, постоянно ощущали холод и влагу. И, ежась от холода, спешили юркнуть в тепло.
Сверхдорогой и респектабельный ресторан "Сиракузы" являлся относительно молодой сицилийской достопримечательностью.
Входные двери из массива красного дерева были отделаны толстой, тяжелой начищенной бронзой. Эти двери швейцарами открывались только для избранных. Находящиеся внутри ресторана роскошные ковры и драпировка ручной работы стоили баснословных денег. Какой прекрасный декор, какие резные колонны, бархатные шторы и тисненые обои! Кроме того, здесь имелись льняные скатерти и фарфоровая посуда, пальмы в кадках, а так же бильярдная, зал для игры в карты, камерный кинозал и первоклассный бар с принудительной вентиляцией, позволяющей вальяжным мужчинам курить сигары. Местный сортир являл собой вершину канализационного искусства.
Пахло итальянскими блюдами. Каждый столик представлял собой независимую гавань, необычайно оживленную в обеденный час. Телефоны, факсы и копировальные аппараты для проведения всевозможных финансовых махинаций находились в шаговой доступности и постоянно использовались. Вокруг изысканных резных столиков стояли обитые дорогим сукном стулья, на которых сидела элита деловых и политических кругов Палермо. Цены в меню обеспечивали уверенность, что состав клиентуры и впредь не претерпит никаких изменений.
Несмотря на приливы многолюдности, жизнь в ресторане всегда текла в неспешном ритме; важные посетители, не привыкшие к чужому диктату, двигались со своей собственной скоростью. Иногда вся их работа за целый день заключалась в их присутствии за каким-то конкретным столиком, поднятой брови, приглушенном кашле, понимающем взгляде — и при этом приносила огромное вознаграждение им лично или тем, кого они представляли. Деньги и власть струились по залу осязаемыми потоками, сливаясь и разделяясь.
Чернявые официанты в накрахмаленных сорочках и аккуратных галстуках-бабочках появлялись и исчезали через тщательно продуманные промежутки времени. С элитными посетителями нянчились, их обслуживали, выслушивали или оставляли в покое в зависимости от конкретных обстоятельств. А чаевые отражали степень удовлетворения клиента.
В отдельном же кабинете можно было почувствовать себя как на другой планете. Ничто не могло побеспокоить ВИП-клиента. А находящийся на втором этаже кабинет владельца, с персидским ковром и деревянными панелями, огражденный от зала зеркальным стеклом, прозрачным изнутри, но непроницаемым для любопытных взглядов снаружи, был удобной точкой, чтобы оставаясь незамеченным контролировать обстановку.
Владельцем этого модного места был дон Леоне Малатеста. Смуглый, полный и лысоватый, с пидарастическими усиками под носом. И с глазами убийцы. Крестный отец сицилийской мафии, один из двенадцати главарей так называемого "Купола"- теневого преступного правительства Сицилии. Некоронованный король Палермо. Одетый в серый английский костюм из тонкой шерсти от «Брук бразерс», удовлетворяющий самый изысканный вкус, и модельную лондонскую обувь, главарь гангстеров внешне походил на министра и миллионера.
В общем-то, в какой-то мере, он был и первым и вторым. Казалось, все, к чему он прикасается, преумножается до гигантских пропорций, и крошки со стола, которые доставались его сподвижникам, бывали воистину впечатляющими. Дон владел миллионами на улицах, занимался и грошовыми, и миллиардными сделками. До всего ему было дело. Наркотики, проституция, игорный бизнес, производство контрафакта, государственные подряды, собственные банки для отмывания денег, контрабанда, откаты — каждый бизнес нес свою копеечку в кассу организации. У Малатесты имелась целая армия помощников. Дон прикармливал бесконечные волны и поколения бедняков. Сражался с конкурентами, чтобы остаться в своем деле. Платил целым взводам копов и прокуроров, чтобы быть невидимым.
Дон Леоне любил обедать в «Сиракузах». Он быстро пробежал взглядом меню, но потом методично изучил своими проницательными блекло карими глазами просторный зал в поисках потенциального бизнеса или чего-нибудь еще. Эта старая привычка создавала эффект исключительной оперативности и деловитости босса. Затем, изящно переместив на стуле свое дородное тело, Малатеста старательно пригладил оставшиеся редкие седые волосы.
Вся беда заключалась в том, что с течением времени знакомые лица исчезали, украденные смертью или отходом от дел и переездом в благодатные теплые края. Смахнув пылинку с манжеты сорочки с вышитой монограммой, дон вздохнул. Малатеста знал, что он представляет собой последний отзвук уходящей эпохи. Романтиков ножа и топора.
Это заведение, а может быть, и весь город дон Леоне любил за чистоту и верность нравов. Ресторан считался нейтральной территорией, с его посетителями никогда ничего не могло бы случиться. В этом поклялись все двенадцать глав Купола. Звезды экрана, промышленные магнаты, предводители преступных семей, коррумпированные правительственные чиновники и другие богатые люди считали этот ресторан своим вторым домом.
Когда Малатеста пообедал и отдал должное бокалу кьянти с личных виноградников, к нему в кабинет просочился Джузеппе Тоцци, один из верных сподвижников дона. Этот малый, носивший прозвище «Мострос» (Монстр) был еще достаточно молод, но умен, а внешне походил на пружинистую очковую кобру. Оливковая кожа, черные глаза. Что же касается интеллекта, энергичности и запаса жизненных сил, здесь слово «средний» в отношении Тоцци оказалось бы явно неуместным. Смуглый, высокий, мускулистый, полный амбиций, он отлично владел огнестрельным и холодным оружием, и снискал огромный авторитет в группировке Малатесты. Для дона он исполнял обязанности верного адъютанта.
Смакуя вино, дон Леоне выслушал от своего протеже доклад о текущей обстановке. Ничего не омрачало горизонта. Обычно Джузеппе излучал посыл «Меня все боятся», но сейчас словно лучился почтительностью. Тоцци знал свое место в иерархии организации. Невезение и неудачи обходили его стороной. Поэтому в организации Малатесты, где царила безжалостная статистика потерь, он имел репутацию парня, с которым можно работать.
— Что-нибудь ешё? — владелец ресторана, выслушав доклад, вопросительно посмотрел на подчиненного.
— Пустяки, дон Леоне, — сразу отреагировал подручный. — Ребята из Ленгли (ближайший пригород столичного Вашингтона) просят нас об одной маленькой услуге.
— ЦРУ? Опять? — скривился главарь, словно откусил лимон. — Можно подумать это мне правительство США выделяет деньги из бюджета. Слишком много услуг. Достаточно вспомнить, что во время войны мы предоставили американской армии всю Сицилию на блюдечке. Никаких "высадок в Нормандии", где они умывались кровью, а напротив получилась первая удачная операция союзников на европейской территории. И что взамен?
Дон явно испытывал раздражение по поводу вмешательства спецслужб в его привычный распорядок. К тому же, ему никогда не нравилось, когда посторонние вмешивались в экономические вопросы родного города.
— Генеральный прокурор провинции тоже присоединяется к этой просьбе, — выкрутился Тоцци. — В случае нашего успеха ему не будут грозить компроматом, а посмотрят на его действия сквозь пальцы. Это очень интересное предложение.
— Святая Мария! Какой компромат? Можно подумать они всерьез решили, что мой двоюродный брат будет прилагать все усилия, чтобы посадить меня в тюрьму? Это даже не смешно. Что бы подумала тетушка Бланка!
— Еще они скажут таможенникам, чтобы они не цеплялись к нашим грузам наркотиков из Ливана.
— Можно подумать, что американцы не имеют с этого долю! Скажи мне, что они хотят сами залезть себе в карман. Это все мелочи. Лучше пусть ответят, когда же президентом США наконец станет добрый и богобоязненный сицилиец?
— Дон Леоне, вы же знаете, что это затруднительно, — отреагировал Джузеппе, нервно переступая ногами на месте. — У нас в Америке уже сложилась определенная репутация…"Наше дело" там вместо пугала.
— Санта Мадонна! Что за расизм? Стоит там человеку плевать на улице, как все вокруг говорят: "Смотрите, итальянец!" Ну я то, допустим, твердо знаю, что этот человек итальянец, но они почему так думают? Обидно, право! Если все так будет дальше идти в этом русле, то там выберут главой государства негра или еврея! А чем плохи правоверные католики? Был один Кеннеди и то его сразу убили! Неужели в США нет достойных представителей нашей религии? Хорошо пусть он не будет итальянцем, но католиком он быть просто обязан. Короче, передай в Ленгли, пусть они двигают наверх конгрессмена штата Джозефа Байдена. Он и верный сын католической церкви и кормится из наших рук. "Купол" такой президент Америки вполне устроит. Это мое окончательное слово. Иных вариантов нет.
— Хорошо, шеф, я передам им ваши пожелания, — покорно заявил Тоцци, наклонив голову и опустив глаза в пол.
— Ладно. Давай по делу.
— Надо организовать вывоз из Красной России одного сопляка-школьника. Пубертатного возраста. Он, дурак, сказал, что мечтает побывать на Капри, прямо как наш император Тиберий. Так что надо ему сделать вызов через рабочие профсоюзы, и организовать здесь семью, у которой он будет жить. И по ходу уговорить молокососа "выбрать свободу". В Ленгли отчего-то считают, что башка у этого "бамбино" варит как надо.
— Надо задействовать профсоюзы на национальном уровне. Придется обращаться к кузену Антонио, напрячь семейные связи. Позвони в Рим. Пусть они там все проведут через центральный комитет. Вызов, соответствующую шумиху в подконтрольных газетах, обращение в советское посольство. Так и так, рабочие "Фиата" хотят познакомиться с советским "послом мира". Рабочим-то Советы не посмеют отказать? А то у них с Жигули проблемы возникнут в части технического сопровождения.
— Хорошо, шеф, так мы и сделаем.
Наступила неловкая пауза. Босс думал. При этом массивный череп дона напоминал кипящую кастрюлю. Казалось, что скоро пойдет пар из ушей.
— Кто у нас на Капри? Кто будет в качестве принимающей семьи? — перешел Малатеста к другому аспекту предстоящей операции.
— "Черный" Боканеггро с парнями. Они втюхивают там иностранным туристам наркотики и девочек. А так как цены весьма разумные, то это получается золотое дно…
— Боканеггро сумеет обработать клиента в нужном ключе? Провала я не потерплю…
— Обижаете, дон Леоне! Какой же итальянец не любит насиловать детей? Да наши парни там в очередь выстроятся! Так русского сопляка обработают, что он будет за счастье считать наши приказы выполнять. Увидите, он нашим парням ноги мыть будет! А потом пить это воду! Недели им вполне хватит, чтобы нагнать на приезжего школьника жуткого страха…
И тут же Джузеппе добавил с робкой надеждой:
— Шеф, а можно я в этого русского школьника пальну?
— Пока не стоит, — после секундной задержки ответил дон, кривя в усмешке губы, и в свою очередь задал вопрос:
— Неаполитанцы нам не помешают? Это же настоящие пиявки!
— Местный резидент "комморы", Томаззо, вполне вменяемый человек. Он нашим парням никогда в жизни дорогу не перейдет. Потому что знает, что мы убиваем всех. Не только жену и детей врага, но и всех членов семьи и прочих родственников. А так же знакомых. Слуг, парикмахеров, разносчиков пиццы, соседей — оставляем после себя полностью зачищенную пустыню. Томмазо не посмеет рыпаться, так как знает, что наши несгибаемые парни метко стреляют и хорошо владеют ножом, удавкой и кастетом. А в нашей взрывчатке вреда не больше чем в детских леденцах, пока она пребывает в надежных руках. Проблем не будет.
— Вот и славно. Но держите оружие наготове. Мальчик мой, Джузеппе, я надеюсь на тебя в этом деле. Сделай все как надо. Я повысил тебя в должности четыре месяца назад. Четыре месяца для нас — срок немалый. Шесть отличных парней мечтали о твоей должности. Если ты возьмешься за это дело и у тебя что-то где-то сорвется, определенно возникнут серьезные проблемы. И тогда я не вижу альтернативы. Так что не делай глупости, Тоцци, не подведи меня, иначе я расстроюсь…
— Все пройдет как по рельсам. Иначе и быть не может. На этот счет беспокоиться не стоит. Вы же знаете дон Леоне, как я Вас уважаю. Вы для меня как отец.
Таким образом, Саблин только еще думал перебраться на Запад для организации бизнеса, а тут его уже готовились встречать. С распростертыми объятиями и серьезные люди. У них не забалуешь.
Теперь хитросплетения завязывались так, что в случае поездки в Италию у Ивана не будет права на ошибку. Правила игры здесь своеобразные. Ему грозило полное подчинение, лютый хардкор. Это будет тяжелый урок. Капкан был приготовлен, оставалось только дождаться жертву.
Больше книг на сайте - Knigoed.net