В семь часов вечера он уже установил пост наблюдения в старом автомобиле римской полиции с другой стороны улицы, напротив пятнадцатого номера. За рулем, в съехавшей на глаза шоферской кепке, дремал инспектор Ротундо. Сзади расположились Сканкалепре и инспектор Мускариелло, утонув в сиденьях.
Время от времени кто-то входил в пятнадцатый номер и кто-то выходил из него. Это были обычные люди, не представлявшие интереса. Около девяти часов, с наступлением ночи, Сканкалепре велел поставить машину перед самым входом в дом, чтобы иметь возможность наблюдать за теми, кто туда входит.
Было уже часов десять, когда одна пара, приблизясь сзади, миновала автомобиль и исчезла в подъезде пятнадцатого номера. Сканкалепре не хватило времени хорошо рассмотреть силуэты статного молодого человека и женщины, которая могла быть синьорой Джулией. Он дал успокоиться сердцебиению, затем вышел из машины и перешел на противоположную сторону улицы, чтобы рассмотреть окна-четвертого этажа. Он видел, как зажегся свет. Теперь они были в ловушке. Спустя десять минут загорелся розовый свет в одной из комнат. Это был, несомненно, ночной светильник: свет алькова. Сканкалепре нащупал в кармане заявление на штампованной бумаге и устремился к машине. Он оставил Ротундо на посту у входа в дом и с инспектором Мускариелло поднялся на четвертый этаж. Позвонил. По истечении нескольких томительных минут приоткрылся дверной глазок.
- Кто там? - спросил мужской голос.
- Полиция, - ответил комиссар, приблизившись почти вплотную к двери. Полиция, немедленно откройте, или мы взломаем дверь.
Дверь тотчас же открылась, и молодой человек с нахмуренным и озабоченным видом показался во входном проеме.
- Позвольте пройти, - сказал Сканкалепре, тесня перед собой молодого человека.
Сзади следовал Мускариелло. Они обступили юношу с двух сторон, толчком захлопнули дверь, и уже в прихожей Сканкалепре, приблизив свой нос на расстояние в палец к носу незнакомца, быстро прошептал:
- Барзанти Люччано, вы арестованы. Проводите меня в спальную комнату.
Они уже приблизились к порогу, когда из спальни внезапно появилась женщина с надменно поднятой головой. Сканкалепре уставился на нее и застыл на месте. Он не мог оторвать от нее взгляда, словно хотел стереть время, истекшее после исчезновения синьоры Джулии. Эта женщина никогда не была синьорой Эзенгрини.
Он обратил свой взгляд к Барзанти и спросил его:
- Кто эта женщина?
- Я супруга депутата Фазулло, - вскричала дама. - Что вам от меня нужно?
Сканкалепре вынул из кармана заявление, но он отдавал себе отчет в том, что в данной ситуации оно не больше чем кусок бумаги. Хотя в нем и значилось имя Барзанти, но его нельзя было с уверенностью применить в этом случае.
Он почувствовал себя в щекотливом положении.
Дама, которая понимала причину его замешательства, начала обретать уверенность.
- Что же это происходит? - говорила она. - Уже нельзя в Италии нанести кому-либо визит без обязанности давать об этом отчет полиции!
- Прошу прощения, синьора, - извиняющимся тоном сказал комиссар. - Я действовал во исполнение приказа. Только допущена ошибка. Частичная ошибка, поскольку сам господин Барзанти арестован и должен проследовать со мной в комиссариат. Что касается вас, мадам, я могу только принести вам свои извинения. Для меня вы свободны. Куда я могу вас проводить?
- Не нуждаюсь в том, чтобы меня провожали, - отрезала дама.
И с высоко поднятой головой она направилась к выходу. Сканкалепре повернулся к Барзанти:
- Нам обоим не мешает обменяться несколькими словами в комиссариате.
В одном из кабинетов центрального комиссариата он начал допрос:
- Значит, вы проживали на бульваре Премуда в Милане?
- Да.
- И вы принимали женщин?
- Иногда...
- Вы принимали также и замужних женщин?
- Могло и такое случиться...
- Это случилось, это случилось, молодой человек! Вы принимали синьору Джулию Эзенгрини, и время от времени вы ей писали в город М.., письма, адресованные Терезе Фолетти. Эти все письма у меня. Ну, теперь рассказывайте...
- О чем я должен рассказывать, если вам уже все известно? Это правда. Я познакомился с этой дамой как-то вечером в поезде между М.., и Миланом. Затем, вы знаете, как это происходит... Мы иногда встречались в кафе, симпатизировали друг другу...
- К делу, к делу! Опустим симпатии!
- Это она так хотела. С меня было довольно всего этого, но она оказалась сентиментальной, говорила, что, если я ее брошу, она кинется в озеро.
- Возможно, но в озеро или нет, а синьора Эзенгрини исчезла, и вы должны дать этому объяснение.
- Я? Но что я могу знать? После письма адвоката я выселился из квартиры и переехал в Рим только затем, чтобы не иметь неприятностей.
- Какого письма?
- Письма, которое написал мне муж синьоры Эзенгрини. Он говорил, что в курсе всей истории, что знает все, что выследил нас и что для меня лучше поменять обстановку и забыть его жену... И я понял все с полуслова! Я даже не ждал восьми дней. Квартира была сдана, мебель я продал и приехал в Рим. Как раз за несколько дней до получения этого письма в первый раз синьора не пришла на свидание, ставшее привычным по четвергам. Очевидно, ей помешал муж. Адвокат в своем письме просил меня: "Вы сделаете хорошо, если не скажете моей жене, что я писал вам!" Итак, я написал синьоре, строя из себя идиота. Выражал удивление, что не видел ее на свидании и сообщил, что уезжаю в Рим. Несколько чуть сентиментальных фраз...
- Где письмо адвоката? - вскричал комиссар.
- Письмо? Должно быть, выбросил. Или вы думаете, что я буду хранить подобные письма? Для чего оно мне? Выбрасываю все письма. Даже те, что мне писала синьора Джулия каждую неделю, я выбросил.
Допрос продолжался в течение нескольких часов, и Сканкалепре пришел к убеждению, что Барзанти говорит правду. Из осторожности он потребовал от него сообщать в полицию о всех возможных сменах места проживания, чтобы всегда иметь его под рукой, так как еще может возникнуть потребность в нем. Он тщательно переписал его показания и снабженный этими несколькими листками уныло отправился обратно по пути, который проделал сюда с такими надеждами.
"Теперь, - говорил он себе, между тем как поезд пересекал Аппенины, синьора Джулия окончательно превратилась в призрак. Если она не ушла с Барзанти, она не ушла ни с кем. Наверное, она бросилась в озеро. Но она оставила бы письмо. И потом для этого не нужно было брать с собой два чемодана".
"В дальнейшем, - думал он, - я вычеркну из досье слово "побег" и поставлю "исчезновение".
Утром следующего дня он отправился к адвокату Эзенгрини.
- Ложная тропа, дорогой метр. Никакого намека на след синьоры Джулии. Он был, конечно, там, этот Бразанти, но с другой. Вообразите только - жена депутата.
Комиссар вкратце рассказал о своей римской экспедиции и, дойдя до истории с письмом, спросил адвоката:
- Вы в самом деле никогда не слышали имя Барзанти до того, как я сам говорил вам о нем?
- Никогда.
- Однако, - продолжал комиссар, - вы написали письмо этому Барзанти. Он сам рассказал об этом. Не мог же он придумать это!
- Я? Что вы! Это ложь!
После разговора, закончившегося довольно прохладно, комиссар Сканкалепре понял, что поиски и расследование исчезновения синьоры Джулии ему необходимо направить в другое русло и что адвокат больше не может сотрудничать с ним, находясь в таком состоянии духа.