— Владимир Григорьевич, кончается двухгодичный срок административного надзора за Сарафаном, —
сообщил Малышев.
— А какие же он дал нам результаты?
— Никаких! — недовольно пробурчал Малышев.
— За этот срок ни у нас в области, ни поблизости шниферским методом сейфами никто не баловался, —
задумчиво сообщил Чеботарев.
— Да у нас с ним и раньше никто не баловался, — подтвердил Малышев.
— Тогда тебе на Сарафана обижаться нечего. Не будет же он в угоду тебе или мне козлом выбрыкивать в
общественном месте или хулиганить, — беззлобно пошутил Чеботарев.
— Он работает шофером на малом предприятии, работа связана с командировками, о чем он меня
систематически уведомляет, получая разрешения на поездки. Запретить ему командировки, значит, лишить его
работы. Взять его семью на содержание МВД нам никто не позволит. Я несколько раз проверял его информацию
насчет командировок. Действительно, он своевременно уезжал и приезжал в пункт назначения, где обычно за-
гружался лесоматериалами, которые к сроку доставлял на предприятие. Его руководитель, Глузман Яков
Иосифович, ходатайствует, чтобы мы Сарафану не продляли срок надзора, подобная петиция есть и от
квартального. С моей стороны к Сарафану тоже претензий нет. Согласно графику на регистрацию, много с ним
беседую. Язык у него подвешен дай Боже, беседовать с ним интересно, даже чисто познавательно, но заглянуть
в душу не дается.
— Нашел кому в душу заглядывать, — усмехнулся Чеботарев. — Ты помнишь, какой резонанс в городе
вызвали крестины Сарафаном сына в ресторане?
— Конечно, помню, а что мы можем предпринять? То имущество, которое у него было до суда, описано и
изъято. Сейчас у него, кроме носильных вещей, своего ничего нет. Определенный судом ущерб взыскивается с
его зарплаты, — продолжал информировать Малышев.
— Как он возмещает, на его погашение ему и жизни не хватит, — съязвил Чеботарев.
— Дом, машины ему не принадлежат, приобретены на имя жены и тестя.
— Ты проверил, где они на такие покупки взяли деньги?
— Конечно! Действительно, по прежнему месту жительства их семейка продала три дома, а поэтому на
покупку одного дома у нас им деньги за глаза хватило.
Чеботарев из проведенных ранее проверок знал, чьи дома были проданы и за какую сумму. И все-таки с
досадой заметил:
— Сколько людей у нас ютится в черт знает каких антисанитарных условиях, а тут три человека имели три
дома, и, что обидно, нельзя их зацапать и пошерстить.
— Таких сейчас не выведешь, — поддержал начальника Малышев. — Того делать нельзя, то запрещается, вот они и шикуют, поскольку теперь они — хозяева.
— И мы должны безропотно терпеть, чтобы не лишиться погон.
— Вот бы у них сейчас в доме устроить внезапный обыск, — мечтательно произнес Малышев.
— А ты попытайся! — пошутил Чеботарев.
— На другой же день окажусь на гражданке, где меня не каждый руководитель возьмет на работу, потому что
я для него еж за пазухой, который не только видит, но и понимает, откуда таскаются жареные каштаны и что за
такой деликатес полагается. Нет, уж я пока потерплю проявлять несанкционированную инициативу, — сообщил
Малышев.
— Так на чем мы остановились? — усмехнувшись, поинтересовался Чеботарев.
— Вы знаете, зачем я пришел, и давайте будем принимать решение, — насел на начальника Малышев.
Задумавшись, Чеботарев спросил:
— Ты не заметил, он с нашими шустряками якшается?
— По моим сведениям, попытка со стороны Туляка была принята, но понимания он не нашел.
— Как видно, отшил от себя. Это уже позиция, — довольно произнес Чеботарев. — Конечно, Туляк для
Сарафана — шушера. Зачем ему с блатнягами связываться? Только чтобы привлечь к себе наше внимание? —
заключил он. — Административный надзор за Сарафаном компры на него не дал и не даст, как я думаю.
Оснований для продления надзора нет, а поэтому продлевать его не будем. Для знакомства с Сарафаном у нас в