Возвратив одну из трех монет Душману, ювелир сказал:
— В двух монетах почти шестнадцать граммов, их вполне хватит на перстень. Ты же не хочешь, чтобы он
выполнял роль кастета?
— Тебе виднее, — пряча монету в карман пиджака, согласился с ним Душман.
— Ты мою таксу знаешь за работу? — полюбопытствовал ювелир.
— Тройная против официальной, — произнес Душман.
— Правильно, не забыл, — нахально уставившись своими хитрыми глазками на клиента, подтвердил ювелир.
— Устраивает?
— Пойдет! — не стал с ним торговаться из-за такой мелочи Душман.
Проводив Душмана до двери коридора и закрыв ее на несколько замысловатых запоров, Борис Абрамович, положив под микроскоп бриллиант, стал внимательно его рассматривать. Отсутствие на нем механических
повреждений говорило, что после обработки он ни в каком изделии еще не использовался.
Довольно потерев ладошки рук, ювелир произнес вслух:
— Нам оказана честь дать тебе путевку в жизнь, но, дорогой красавчик, ты своему хозяину ой как прибавишь
хлопот.
Изучая форму бриллианта, ювелир уже сейчас размышлял, какое сделать ему гнездо, чтобы оно было
ажурным и красивым, чтобы бриллиант вписывался в общий ансамбль задуманной фигуры. Таких бриллиантов
он благословил в жизнь несметное множество.
Как бы Борис Абрамович ни фантазировал над перстнем, старые, знавшие его работы мастера все равно
узнали бы его руку и почерк, так как с годами фантазии в его голове осталось мало и он, делая новые ювелирные
изделия, применяя в них старые разработки и задумки, часто выдавал их за новые, искренне заблуждаясь и не
сомневаясь в своем творчестве.
Устав от работы, он спрятал бриллиант в тайник, вытерев платком слезящиеся глаза, сходил на кухню, где
вновь пересмотрел и перещупал подарки, положив каждый в предназначенное ему место: колбасу, консервы — в
холодильник, кофе — на полку в шкаф, конфеты — в буфет.
Возвратившись в зал, он присел в кресло, задумался: «Интересно, как его дружки распорядятся своей
частью, захотят ли воспользоваться моими услугами или нет? Если поступят, как Тарас, то я один с таким
заказом справиться не смогу».
Увлекшись и погрузившись в приятную фантазию, он уснул.
Глава 54
В связи со смертью тети, родной сестры отца, Лариса вместе с Душманом приехала в Тузово на ее похороны.
После похорон Лариса осталась дома у двоюродной сестры Любы, чтобы помочь помыть и убрать посуду после
поминок.
Душман, видя, что жена в его помощи не нуждается, уехал домой к Леснику. Они еще не успели перекинуться
и десятком слов, как в одиннадцатом часу к дому подкатила зеленая «шестерка», в кабине которой, кроме
водителя, был один пассажир, который, выйдя из машины и подойдя к металлическим воротам, постучал по ним
кулаком.
Лесник, выйдя во двор на лай собаки, открыв дверь ворот, увидел мужчину лет тридцати четырех, коренастого, плотного телосложения, внешне похожего на штангиста или борца. Мужчина, увидев Лесника, улыбнулся ему, показав красивые зубы. Поздоровавшись, он сказал:
— Если не ошибаюсь, то передо мной Виктор Степанович собственной персоной?
— Допустим! — выжидательно согласился Лесник. — Чем обязан вашему визиту и с кем имею честь
беседовать? — строго и официально спросил он.
— Понимаешь, — сразу переходя на ты, начал посетитель. — Не уличный разговор предстоит между нами.
Если пригласишь в дом, там его и продолжим.
Не зная гостя, не зная зачем он пришел, но вместе с тем нисколько его не остерегаясь, Лесник, пожав
плечами и с безразличием в голосе, ответил:
— Если так настаиваешь, то проходи.
Загадочного гостя Лесник провел в комнату на первом этаже, усадил в кресло, сам сел напротив него на
диване.
— Слушаю! — заинтригованно потребовал он.
Получив разрешение, гость не спеша закурил сигарету и стал излагать мотивы своего визита: