— Как я о ней забыл, — потирая сразу покрасневшую щеку рукой, зло пробурчал он, ни к кому не обращаясь, а как бы рассуждая вслух.
— Теперь ты можешь быть свободным, — сообщил Лесник свое решение.
— Знал бы о такой западне, меня второй раз сюда не затащили бы, если только ногами вперед, то может
быть.
— Кончай рисоваться перед нами своей красной харей и мотай отсюда, — обрывая чрезмерно
разговорившегося грабителя, приказал Туляк, — постарайся забыть о знакомстве с нами и что мы есть, чтобы не
пришлось вновь пудрить тебе мозги.
«Лучше за дело отсидеть срок, чем испытывать такой позор», — с разрывающимся от ярости и бессилия
сердцем думал грабитель, поспешно удаляясь с лобного места.
Он знал точно, что в этот бар его никогда не завлекут ни обещанные золотые яйца, ни какой другой соблазн.
Вечером сияющая и довольная собой Альбина, получившая стопроцентное удовлетворение за свое
унижение, как именинница, угостила Лесника и Бороду посольской водкой.
— Где ты достала такую бутылку? — удивился Лесник. — Давно я ее не пробовал.
— Думаешь, только у тебя блат есть? У меня тоже, — довольная собой, ответила она кокетливо.
— Чтобы тебе не пользоваться блатом и не угощать нас магарычем, кончай работу в поликлинике и сиди
дома, — уже в который раз предложил Лесник жене. — Что, тебя там, на работе, медом кормят? — недовольно
пробурчал он.
— Витечка! Дорогой мой, я работаю там всего лишь на полставке и не устаю. Если я буду сидеть дома, то от
скуки завою волком.
— Оставь эту дурочку в покое и не связывайся с ней, — разрядил обстановку Борода.
Ужин прошел на подъеме, весело и непринужденно. Раздеваясь перед сном, Лесник, достав из кармана брюк
смятый лист бумаги, прочел вслух его содержание:
— Шестоперов Василий Васильевич, тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения. Запомни своего
обидчика, чем черт не шутит, вдруг наши пути с его пересекутся.
— Не дай Бог, — суеверно перекрестившись, возразила Альбина, первой нырнув в постель. Блаженно
изгибаясь своей красивой фигурой, она хотела любви и не скрывала своего намерения от Виктора, который, как
наэлектризованный, спешил разделить с ней ложе, чтобы как можно скорее снять с себя лишнее напряжение...
Зная маршрут, которым пользовалась Альбина, направляясь с работы домой, Шестоперов без особого труда
выследил ее и через нее вышел на Лесника. О личной мести вору в законе он даже не помышлял, но попытаться
взять какой-нибудь реванш или получить моральное удовлетворение было его навязчивым «лебединым»
желанием. Раздумывания и колебания длились у него всего лишь два дня, и вот он в понедельник утром в девять
часов стал первым посетителем начальника ОУР майора Чеботарева. Видя нерешительность посетителя, Чеботарев первым заговорил, стал задавать «гостю» наводящие вопросы:
— Чем обязан вашему визиту?
— Хочу сделать устное заявление, — наконец решившись, заговорил Шестоперов.
— Очень правильно поступаете, если решаетесь на такой важный шаг.
— Вы Гончарова-Шмакова знаете или нет?
— Виктора Степановича? Как же нам его не знать, — пошутил Чеботарев, испортив своим ответом
настроение Шестоперову, который думал его своим сообщением удивить, но эффекта не получилось.
— Знаете, что он особо опасный рецидивист?
— Это тоже нам знакомо, — вновь подтвердил Чеботарев.
— И то, что он дружит с Зиновьевым Аркадием Игоревичем по кличке Туляк, тоже знаете?
— Вот этого я не знал и против подробностей в этой части не возражаю.
— У них хаза в баре «Домик лесника», там они встречаются, если надо, избивают свои жертвы.
— И одной из таких жертв были вы, — спокойно продолжил развитие мысли Шестоперова Чеботарев.
— Догадались! — покивав недовольно головой, бросил Шестоперов.
— Здесь и догадываться нечего, не такая уж запутанная задача. Только за что они тебя обидели, не пойму, неужели добычи не поделили?
— Не спрашивайте, все равно не скажу, — заволновавшись, предупредил Шестоперов.
— Ты только скажи, за дело они тебя покарали или нет? — вкрадчиво предложил Чеботарев, листая журнал с
фотографиями лиц, ранее судимых, освободившихся из мест лишения свободы и проживающих в области. Найдя