выразил свое мнение Душман.
Подумав, Борода произнес:
— Пускай будет по-твоему, тогда мы должны дать ей не менее стольника кусков, чтобы она не скучала в
отдалении от столицы и могла безбедно жить. Если все же менты выйдут на нее, и ты будешь не уверен, что она
будет молчать, а она твой человек, тогда твои люди должны будут пустить ее в расход, — заметил Борода.
— Пускай будет так, — согласился Душман. — Я с ней постараюсь вразумительно поговорить насчет
конспирации и маленького язычка.
— Теперь давайте вернемся опять к картинам, которые находятся у американца, — вновь взял на себя
инициативу развития плана совместных действий Борода. — Таможня обязана вернуть их хозяину. Мистер
Стивенсон завладел полотнами, которые проверены экспертом. Они лучшие в коллекции у Церлюкевича. Мы
имеем право эти картины у Церлюкевича забрать в виде платы за работу...
— Конечно! — поддержал его Душман.
— ...Но они такие дорогие и принадлежат кисти художников с мировым именем, что фактическое владение
ими все равно, что их у нас не будет. Поэтому я предлагаю нашу сделку с Церлюкевичем оформить надлежащим
образом через нотариуса, сделать на них купчую, уплатим госпошлину. Тогда мы спокойно на них сможем
сделать бизнес, заработав раза в два больше, чем на них заработал Заславский.
Кому какая достанется картина, будем тянуть жребий, покупаем на свои имена. У нас теперь есть несколько
стольников косых отмытых бабок и отстегнуть их на такое благое дело не грех.
— Мы же Церлюкевичу ничего не будем давать наличными? — спросил Лесник.
— Конечно нет, платим только пошлину.
— Приятно слышать такое предложение, — довольно ухмыльнулся Душман. — Ну, а теперь давайте поделим
зелененькие, — предложил он.
— Как договаривались, пополам? — спросил его Борода.
— Конечно, — оживляясь, ответил Душман, предвкушая получение солидного куша.
Душман, положив свою долю в карман пиджака, удивленно констатировал:
— Более четверти миллиона долларов в кармане, а по размеру, — он пощупал рукой пачки, — как будто
получил месячную зарплату.
— Если веса не хватает, положи к ним гирю, — пошутил Лесник, потом попросил: — Ты, Тарас Харитонович, теперь должен крутиться за нас всех и, не откладывая дела в долгий ящик, приступай с Церлюкевичем к
оговоренным нами действиям, как бы не опоздать.
— Ты узнай у Жанны, как дышит американец, когда думает уматывать, соответственно будем знать, когда
подключать Церлюкевича в игру, — в свою очередь, посоветовал ему Борода.
— Теперь можно и покрутиться, когда есть вокруг чего, — вдохновенно констатировал Душман, после
некоторой паузы он добавил: — Честно признаться, я уже начал думать, что картин мы не найдем.
— Поволноваться и покрутиться нам пришлось немало, — согласился с ним Борода.
— Может быть, стоит обмыть удачное начало? — размышляя вслух, произнес Лесник.
— Сейчас не время прохлаждаться, но если по пять капель чисто символически и на коня, то можно
дерябнуть, — махнув рукой, согласился Борода.
В конечном итоге предложение Лесника было поддержано собравшимися единогласно.
Покинув Бороду, Душман поехал в гостиницу «Пульман», где застал Жанну, весело щебетавшую с двумя
смазливыми девушками, служащими гостиницы.
Увидев Душмана, она, простившись с девушками, поспешила из гостиницы за ним на улицу.
Подойдя к его машине и сев на заднее сиденье, она сообщила:
— Петер Стивенсон еще в гостинице. Его люксовский номер им оплачен до завтра, но не исключено, что
клиент гостиницы может ее покинуть, когда ему вздумается.
— Это я знаю и без тебя, — задумчиво заметил Душман.
— Ты узнала, куплен им билет на отлет домой или нет?
— Девочки не знают и по этому вопросу мне ничего вразумительного не сказали, но сообщили, что он в
гостинице оплатил стоимость услуг не только за свой номер, но и за номер, в котором проживает Алан Шток.
— Приятная новость, — обрадованно признался Душман.