констатировать, что тот был бледен и вид его был не совсем здоровый. Окончательно отбросив сомнения в
подлинности его болезни, он решил заняться непосредственно допросом своего посетителя.
Разве мог он знать, что причина бледности и нездорового вида посетителя вовсе не результат его болезни?
Причина была совершенно иной: поездка в Россию, совершение нескольких преступлений. Постоянное
напряжение, жизнь на пределе нервных возможностей человека не могли не сказаться отрицательно на внешнем
виде Гончарова-Шмакова.
С первых вопросов, заданных инспектором Кройнером, Лесник сразу же с облегчением, незаметно для
следователя, вздохнул полной грудью. Похищение им из сейфа миссис Кэрол на семьсот тысяч драгоценностей и
восьмисот тысяч долларов наличными было давно разработанной и успешно проведенной операцией, утрамбованной временем и тщательно завуалированной нужными ему подставными свидетелями. Поэтому в
настоящее время он за свой тыл мог не беспокоиться.
Допрос Лесника инспектором Кройнером проходил в присутствии не только адвоката Альфреда Скота, но и
переводчика Мишеля Лазаревича Златоустова, пятидесятилетнего американца русского происхождения, и
миловидной секретарь-машинистки, которая печатала на машинке протокол допроса.
— Как и где вы провели свое свободное время тридцатого октября прошлого года с двадцати до двадцати
трех часов включительно? Другое время суток меня не интересует, так как о нем меня подробно
проинформировали супруги Фостер и их слуги, — задал через переводчика очередной вопрос Кройнер.
— Скажи этому вертухаю, что мне неприятно его дешевое вынюхивание, выставление меня в
оскорбительном свете перед уважаемыми мною людьми, — уклонившись от прямого ответа на вопрос, обращаясь к переводчику, бросил Лесник.
— Инспектору будет неприятно услышать такое неуважение с вашей стороны к его личности, а он находится
при исполнении служебных обязанностей, и такая вольность вам может обернуться в крупную сумму штрафа, —
предупредил Лесника Златоустов.
— Ничего, переводи, я перед ним ни лебезить, ни унижаться не собираюсь, — жестко потребовал Лесник.
— У меня есть подробная информация о вашем прошлом из МВД России, дающая мне основание
подозревать вас в ограблении сейфа миссис Кэрол, а поэтому вам нечего передо мной корчить из себя ягненка,
— в свою очередь, отчитал его Кройнер.
Еще до того как переводчик приступил к переводу сказанного инспектором, адвокат Альфред Скот, обращаясь к Кройнеру, возмущенно заявил:
— Я протестую и возражаю против такой постановки вопроса. Если у вас есть какие-либо доказательства, говорящие о причастности моего клиента к преступлению, то мы согласны их выслушать и дать по ним
соответствующие пояснения, но голословно обвинять его в преступлении я не позволю.
Подумав над словами адвоката, Кройнер, с неохотой обращаясь к переводчику, усмехнувшись, буркнул:
— Сказанное мной ему пока не переводи, а спроси у него, умеет ли он открывать сейфы и является ли он
медвежатником?
— Одновременно от моего имени сообщи ему, что если он не желает отвечать на данный вопрос, то может
на него и не отвечать, — добавил воинственно настроенный адвокат.
Выслушав переводчика, Лесник, сцепив пальцы рук у себя на колене, произнес:
— Почему же мне не ответить на его вопрос, если он мне так по-джентльменски поставлен. Я вскрывать
сейфы не умею, а поэтому не являюсь медвежатником.
— Но вы были судимы за ограбление сейфа, — напомнил ему Кройнер через переводчика.
— Да, был судим, но если у вас имеется подробная информация из ментовки, то вы должны знать, что я во
вменяемых мне преступлениях не признавался и на месте преступления вашими коллегами не был задержан.
— Но вы за них были осуждены и отбывали наказание в колонии, — ехидно напомнил ему Кройнер.
— Скажи этому фараону, что у нас в России в период сталинских репрессий было расстреляно несколько
миллионов человек, которые судом были признаны врагами народа. Сейчас многие из них реабилитированы, так
как оказались жертвами репрессий. Поэтому я тоже жертва среди этих миллионов осужденных, только меня не
расстреляли, а безвинно лишали свободы.
Ответ Лесника ошарашил всех присутствующих в кабинете своей трагической, жуткой исторической правдой, в которой тот лживо приписал себя очередной жертвой, смягчив накал страстей противоборствующих сторон.
Кройнер понял, что имеет дело с битым, прошедшим чистилище в аду человеком, с которым надо менять
тактику, так как в противном случае допрос будет бесполезной тратой времени. Он решил вести допрос
Гончарова-Шмакова, опираясь только на факты.
— Не будем заниматься полемикой, но я настаиваю и желаю получить ответ на свой первоначальный вопрос.