— Я бы с удовольствием постарался ответить на ваш вопрос, но соль в том, что указанная вами дата для
меня непримечательна и этот день мне ни о чем не говорит. Если вы допрашивали супругов Фостеров, то
напомните мне, чем я занимался в тот день, тогда, возможно, я смогу вспомнить, как я провел свое время в
интересующие вас часы, — решил подать мостик для беседы с Кройнером Лесник, не считая нужным продолжать
затянувшийся спектакль, скрывать от следователя свои козыри.
— В тот вечер ваш друг Малащенко рассказывал миссис Баджен, как он воевал в Афганистане.
— Припоминаю такой факт, — как бы вспоминая, подтвердил Лесник.
— Очень хорошо, — обрадованно произнес Кройнер. — Меня интересует, где вы были с ним до того, как
состоялась эта беседа?
— Теперь мне легче вспомнить интересующий вас день, но все равно надо подумать, — заявил Лесник, задумавшись на минуту, а потом приступил к воспоминаниям: — Мы с Малащенко на двадцать часов ходили в
кинотеатр «Заря», где смотрели боевик «Двойной удар», туда нас отвез водитель и одновременно садовник
мистера Фостера. Из кинотеатра мы на такси возвратились домой где-то в двадцать три часа.
— Конечно, о таксисте и его машине вы ничего не можете сказать, так как не запомнили, — ехидно пробурчал
Кройнер, видя, что его посетитель остается неуловимым и не дает зацепки для последующей работы с ним.
— Почему же? — возразил ему Лесник, морща лоб, как бы стараясь восстановить в памяти события
прошедшего, вспомнить подробности. — Я помню, что машина была «форд» коричневого цвета. Таксистом был
мужчина средних лет, смуглый. Какой национальности он был, трудно мне определить, но, вероятнее всего, мексиканец. Когда мы ехали домой, то его остановил полицейский, если мне не изменяет память, в звании
сержанта, который оштрафовал таксиста за превышение скорости.
— Вот это уже что-то, — довольно произнес Кройнер.
Профессиональная привычка все и вся ставить под сомнение и здесь не изменила ему, не дала
расслабиться. Теперь он с подозрением удивился про себя: почему Гончаров-Шмаков так подробно вспомнил
все, что произошло вечером интересующего дня, а поэтому не преминул настороженно об этом у
допрашиваемого спросить.
— Если я не ошибаюсь, то вы помогли мне это вспомнить, — резонно заметил ему Лесник под
одобрительный кивок головы своего адвоката.
— Но все же, почему вы так подробно вдруг вспомнили события этого дня? — навязчиво домогался ответа на
свой вопрос Кройнер, хотя уже ранее ответ на него был получен.
— Если вы мне поможете, как помогли недавно, напомнив эпизод какого-либо другого дня, то я вам с не
меньшей подробностью вспомню, что я делал в тот день, — заверил его Лесник.
— Завидую вашей памяти, — заканчивая допрос, смиренно произнес Кройнер.
— Пожил бы ты в моих условиях, в каких живет курица в инкубаторе, и у тебя выработалась бы память не
хуже моей, — пробурчал Лесник, ни к кому не обращаясь, но Златоустов перевел его слова следователю.
— А как живет курица в инкубаторе? — полюбопытствовал Кройнер у Лесника.
— Она клюет переднюю, оправляется на заднюю и следит, чтобы верхняя курица не оправилась на нее.
Дружный смех присутствующих показал, что юмор до них дошел, окончательно разрядил обстановку. Золтан
Кройнер понимал, что если Гончаров-Шмаков дал ему правдивые показания, то ему их будет не так уж трудно
проверить и на основании их сделать надлежащие выводы. Впоследствии им был установлен через сержанта
полиции таксист, который полностью подтвердил показания Гончарова-Шмакова. В совокупности с показаниями
шофера-садовника мистера Фостера Павла Степановича Лодатко у Гончарова-Шмакова оказалось такое
железное алиби, что инспектор Кройнер посчитал версию ограбления Гончаровым-Шмаковым миссис Кэрол
нереальной, отработанной, бесперспективной и оставил его в покое. Теперь у Кройнера мысли стали
разбегаться, как тропинки в лесу. Если у медвежатников Лохмана и Гончарова-Шмакова есть алиби в их
непричастности к расследуемому преступлению, то кто же третий, настоящий преступник, который не позволяет
ему «гладить» себя и совершенно пока ему неизвестен? Так тонко и чисто совершивший ограбление сейфа, что
не оставил ему никаких зацепок? Он чувствовал участие мафии в преступлении, и пока оттуда не получит сигнала
от специального агента, хода вперед по раскрытию преступления у него не будет.
Глава 5
Простившись со своим адвокатом Альфредом Скотом рядом со зданием ФБР, Лесник поехал к себе домой.
Отъехав примерно километров пять, Лесник, припарковав свой «ситроен» к обочине, воспользовавшись, что