— Волков бояться, тогда не надо и в лес ходить, — недовольный таким разговором заметил Борода, нервно
гася в пепельнице сигарету.
— Константинович, я могу хотя бы завтра открыть еще один сейф, чтобы доказать тебе, что я не трушу, но
будет ли в нем такая добыча, как сегодня — неизвестно. Преждевременно засветиться — не геройство, а
глупость.
— Зачем ты мне говоришь прописные истины, я же не ребенок? — язвительно заметил Борода с вновь
пробуждающимся недовольством Сарафаном и уже начиная терять терпение.
— Константинович, ты наш руководитель, я являюсь активным исполнителем, поэтому мы с тобой сейчас
должны подумать о тех последствиях, которые нас ждут, когда поймают.
— И какие последствия нас ожидают? — прищурившись и уже догадываясь, куда клонит Сарафан, спросил
Борода.
— У нас с тобой по потолку верхняя планка, тогда как остальные отделаются приемлемыми сроками.
После паузы Борода, скрывая волнение, пошутил:
— Веселую картину ты мне нарисовал и, что обидно, она правдивая.
Сарафан, задумавшись, молчал. Борода, потерев ладонями виски, поинтересовался:
— Какие предложения у тебя на этот счет?
— Никаких! — закуривая сигарету, не спеша ответил Сарафан.
— Ты, зятек, не крути. Если начал говорить, то говори до конца. Сказанные тобой слова возникли в твоей
голове не сейчас. Они есть плод долгих размышлений.
— Ты прав, Константинович, я думаю не только о своей шкуре, но и о твоей. У нас деньги есть, другие пускай
думают о себе сами.
— Меня не поймут, если предложу кодле разбежаться, — соглашаясь с Сарафаном, выдохнул Борода.
— Тебе не надо будет ничего говорить. Такой разговор я беру на себя. Ты только завтра, когда я с ними буду
беседовать, сильно не спорь со мной, — попросил Сарафан.
— А если нам понадобятся деньги, тогда как быть? — выкинул свой последний козырь Борода.
— Деньги достать мы сможем с тобой вдвоем, тогда нам не придется делиться ими, как сегодня.
— Уговорил окончательно, чертяка! — откидываясь на спинку стула, согласился Борода.
— Другого решения не должно и быть, — обрадованно заметил Сарафан, так же психически расслабляясь.
На другой день вечером вся дружеская компания вновь собралась дома у Бороды. После оживленного
разговора и состоявшегося вновь застолья Сарафан поднялся, закурил и подошел к подоконнику. Присев на него, он сказал задумчиво, привлекая к себе внимание присутствующих:
— Вчерашним провернутым делом мы все подвели себя под высокую статью. Еще одно подобное дело, и мы
все можем подойти под вышку. — «Вероятнее всего, вы подведете меня», — ему хотелось сказать это, но он
сдержался и продолжал: — А поэтому нам надо о нем забыть и разбежаться. В будущем каждый будет отвечать
за свои промахи сам и не тянуть за собой никого из нас. Не мне вас учить осторожности и что говорить
следователю, когда придется...
За все время разговора Сарафана Борода не произнес ни одного слова.
— Чего молчишь, Борода? — спросил тревожно Валет.
— Мне нечего говорить. Как решите, так и будет, — ушел от ответа он.
— Руки у Сарафана золотые, но они не только его, но и нас могут привести к стенке, а поэтому пока не
поздно, при наличии такой кучи денег у каждого, лучше всего разбежаться, — поддержал Сарафана осторожный
Диспетчер, который был самым грамотным среди присутствующих, а поэтому иногда позволял себе роскошь вы-
сказывать свое мнение ранее других. Диспетчер решился высказать свое мнение еще и потому, что среди
присутствующих для него был один авторитет — Сарафан, сделавший его богатым, поэтому мнение других его
не беспокоило.Кроме того, он знал, что если будут новые дела, то ни Сарафан, ни Борода без него не обойдутся.
— Цыган, чего в молчанку играешь? — подогнал Диспетчер соседа за столом.
— Я, как все, — неопределенно пробурчал Цыган. — Только присосались к жиле, и вот теперь разбегаться, —
разочарованно пробасил в заключение он.
— Когда пересосешь г...на, лопнуть можно, — пошутил Диспетчер, вызвав смех присутствующих.
— Я не возражаю против предложения Сарафана, — сказал свое слово Валет.