- Разве не вы положили ее туда?
- Нет. Где она?
- Сказала, что пойдет за покупками. Потом она собиралась зайти в музей и какие-то художественные галереи.
- Отлично.
- Я ее покормила, и она ушла. Милосердный Боже, какая же она была голодная. Мне уж подумалось, что ее месяц морили голодом.
- Возможно, вы не ошиблись, - теплая, светлая кухня разительно отличалась от темной, сырой, холодной кабины автофургона. - Я весь мокрый.
- Глядя на ваши волосы, можно подумать, что вы всю ночь рыли тоннель в копне сена. Может, этим вы и занимались? Хотите поесть?
- Конечно, хочу. А где вещи графини?
- Увидите сами. По всей квартире. Я еще не встречала более властной женщины. Она говорила со мной, как сержант - с новобранцем.
- Вас не затруднит перенести вещи графини в комнату для гостей? И закройте дверь. Покрепче.
- Я не уверена, что они поместятся в одной комнате. Вам приготовить завтрак или ленч?
- Мне без разницы. Между прочим, где тут телефонный справочник?
Приняв горячий душ, Флетч сел на кровать и начал пролистывать телефонный справочник.
Люси Коннорс в нем не значилось. Зато он нашел телефон Марши Гауптманн. Жила она на Фентон-стрит.
Он набрал номер. Трубку сняли после четвертого гудка.
- Слушаю.
- Добрый день. С вами говорит Мартин Хед из журнала "Трэ" <"Tres" "Весьма" (франц.)>. Миссис Коннорс дома?
- Одну минуту, - ответила, как уже понял Флетч, мисс Гауптманн.
- Слушаю, - послышался в трубке другой голос.
- Миссис Коннорс, я - Мартин Хед из журнала "Трэ". Пытаюсь дозвониться до вас всю неделю.
- Зачем?
- Миссис Коннорс, я буду очень признателен, если вы внимательно выслушаете все то, что я собираюсь вам сказать. А потом примите решение, соглашаться или нет.
- Наверное, отвечу нет.
- Не торопитесь. Вы увидите, что намерения у нас самые добрые и, при вашей помощи, таким же будет и результат.
- Вы меня заинтриговали. Я не читала вашего журнала.
- Мы хотели бы дать статью, очень искреннюю, идущую от души, разумеется, не указывая имен, без фотографий, о женщинах, признавших, что они лесбиянки, особенно после нескольких лет семейной жизни.
- Как вы узнали мое имя?
- От вашего мужа.
- Барт в Италии. Я в это не верю.
- Мы встретились во вторник вечером в Монреале. У меня сложилось впечатление, что он если не оправдывал вас, то пытался понять, в отличие от большинства мужей, попадавших в аналогичную ситуацию.
- Барт? Наверное, вы правы.
- И я полагаю, что вы можете помочь нашим читателям увидеть, что чувствует женщина, открывшая в себе тягу к существу того же пола. Второго такого интервью нам не получить.
- Я в этом сомневаюсь. Вас зовут мистер Хед?
- Мартин.
- Ваш звонок каким-то образом связан с убийством?
- Убийством?
- Недавно в квартире моего мужа убили женщину. Я не хочу отвечать на вопросы, касающиеся происшедшего. Они совершенно неуместны.
- Я ничего не знал об убийстве, - взгляд Флетча прошелся по бывшей спальне Барта и Люси Коннорс. Если они неуместны, я их не задам.
- Все-таки мне не хочется давать вам интервью, Мартин. Зачем ворошить прошлое?
- Люси, подумайте, как тяжело приходится женщине, попавшей в такой же переплет, что и вы. Смею предположить, вам было очень одиноко в вашей борьбе.
- Еще бы.
- Иной раз просто необходимо прочитать о том, что пришлось пережить другому. Вы справились с возникшими перед вами проблемами, и достаточно успешно. Я полагаю...
- Убеждать вы умеете, Мартин.
- Я гарантирую, что ваша фамилия упоминаться не будет. "Миссис К.", не более того. И милые, возможно, абстрактные рисунки в качестве иллюстраций.
- А если вы все-таки укажете мою фамилию?
- Вы сможете подать на нас в суд. Как вы понимаете, такой статьей мы вторгаемся в личную жизнь. Пишем не о фактах, а о чувствах. И просто не имеем права упоминать имен.
- Ясно. Вы позволите мне прочитать статью и завизировать ее перед публикацией?
- Мне не хотелось бы этого делать. Редакторы полагают, что это их работа.
- Я не буду говорить с вами, если не смогу прочитать статью перед публикацией.