Обеденный стол сверкал хрусталем и серебром. Сильвия притушила свет.
– Усаживайтесь, – она сняла фартук. – Я вас обслужу.
Флетч сел во главе стола. Энди, по указанию Сильвии, справа от него. Себе Сильвия приготовила место напротив Флетча.
Флетч наклонился к Энди.
– У тебя нет ощущения, что тебе семь лет?
– А что нас ожидает?
– Суп!
– Первое блюдо, – возвестила Сильвия, появившись из кухни. – Отличный суп.
В плоских тарелках плавали оплывшие по краям бульонные кубики в собственном жиру, окруженные холодной водой.
– Я так и думал, – вздохнул Флетч. – Вы же дали нам большие ложки.
Попытка раздавить кубик кончиком ложки не удалась. По крепости он не уступал мрамору, из которого высекал свои статуи Микеланджело.
Кубик крутился в воде, как танцор танго. Жир выбрасывал отвратительные щупальца, тянувшиеся к краям тарелки.
– Я подумала, что никому из нас не повредит горячий обед. Вкусный и насыщающий. По рецептам американской кухни.
– Не повредит, – эхом отозвался Флетч.
– Тем более, что Энди здорово проголодалась. Так долго лететь над океаном.
– Да, да.
– Да еще эта ужасная промозглая погода.
– Это точно.
– И горячий суп по-американски весьма кстати.
– Кто ж спорит, – ответил Флетч.
– Вам не понравился мой суп? – Сильвия подошла, чтобы забрать тарелки. – Вы его не доели.
– Он очень долго остывал.
– Она не умеет готовить, – сообщила Энди, когда Сильвия унесла тарелки на кухню. – Это все знают.
– Теперь это не новость и для меня.
– А на второе рыба! – возвестила Сильвия. – Хорошая американская рыба.
На его тарелке лежал кусок холодного консервированного тунца и четверть лимона. Флетч поневоле задумался, а кому досталась четвертая четверть.
– О да. Рыба. Я ее узнал. Как хорошо, что вы убрали голову, Сильвия. Терпеть не могу рыбной головы на тарелке. Разве ты не рада, что она убрала голову, Энди?
– Я рада, что она сама вскрыла банку.
– И правильно, – кивнул Флетч. – Странно, но еще никто не додумался включить в столовый набор консервный нож. Мне представляется, на этом можно заработать немало денег.
На своем конце стола Сильвия сияла, как медный таз.
– Да, вкусно, – Флетч пожевал рыбы.
– Семейный обед, – прокомментировала Сильвия.
– Именно так.
– Мы все вместе, как одна семья.
– Как одна семья. Точно подмечено.
– Если бы только Менти был с нами.
– Вот уж кто знал, как оценить вкус рыбы.
– Бедный Менти.
– И ломтик лимона очень кстати, – похвалил Сильвию Флетч. – Вы сами его резали?
– Они нашли его тело, – вставила Энди.
– Где? – спросил Флетч.
– Что? – переспросила Сильвия.
– На пустыре. Неподалеку от Турина. Позвонили из полиции. Перед самым моим отъездом.
– Они нашли Менти? – Сильвия сразу ей не поверила. – Правда?
– Извините, – Энди поникла головой. – Мне не следовало говорить об этом за столом.
– Ты не испортила нам аппетита, – успокоил ее Флетч.
Сильвия заголосила по-итальянски, в какой-то момент даже перекрестилась вилкой, затем выстрелила в Энди залпом длинных вопросов, на которые та отвечала односложно. Когда же вопросы стали короче, Сильвия перешла на французский – язык логики. Ответы Энди, учившейся в Швейцарии, на французском стали еще короче.
Бормоча что-то по-португальски, Сильвия унесла тарелки из-под рыбы на кухню.
– Теперь моя очередь задавать вопросы, – подал голос Флетч.
– Из полиции позвонили, когда я уже уезжала. Они нашли тело в неглубокой могиле, вырытой на пустыре у самого Турина.
– Они уверены, что это твой отец?
– Его возраст, его рост, его вес. Они уверены. Смерть наступила примерно три недели назад.
– Понятно.
Сильвия вошла с тарелками для салата. На них зеленели горки консервированного горошка.
– О, горох, – хмыкнул Флетч.
– Салат! – поправила его Сильвия. – Хороший американский салат.
К гороху она добавила соли. С избытком.
– Мне представляется, что одна из вас, а может, вы обе должны вылететь в Италию, чтобы получить останки.
– Останки? – встрепенулась Сильвия. – Какие останки?
Энди заговорила по-итальянски.
– Об этом не говорят за обеденным столом, – быстро оборвала ее Сильвия.
– И я того же мнения, – поддержал ее Флетч.
– Анджела, почему ты не осталась в Италии, чтобы получить останки отца? – величественно вопросила Сильвия.
– Они потребовались полиции.
– Зачем полиции потребовались останки Менти?
– Они должны кое-что проверить.
– Что можно проверять на теле Менти?
– Они должны исследовать его зубы.
– Причем здесь зубы Менти? Он мертв! Какой смысл их исследовать?
– Это один из способов опознания трупа, Сильвия, – пояснил Флетч. – Тело пролежало в земле три недели.
– О. Если у тела окажутся зубы Менти, они скажут, что это – Менти?
– Совершенно верно.
– Ха! – Сильвия взмахнула вилкой. – У Менти не было зубов!
– Что?
– Менти носил вставные челюсти! У него не осталось ни одного собственного зуба, ни вверху, ни внизу.
– Это точно, – подтвердила Энди. – Как я могла об этом забыть.
– Они могут опознать труп и по вставным челюстям, – нашелся Флетч.
– Откуда вы все это знаете? – Сильвия пристально посмотрела на него.
– Полиция пообещала отдать нам закрытый гроб после того, как закончится опознание, – продолжила Энди. – Мы сможем похоронить его. Когда, не имеет значения. Официально мы его уже похоронили.
– Это ужасно, – вздохнула Сильвия. – Бедный Менти.
Что-то заскворчало на кухне, предупреждая, что на салате из гороха ужин не закончится.
– Ты успела переговорить с адвокатами? – спросил Флетч Энди.
– Да. Я позвонила мистеру Роселли. Он сказал, что это хорошая новость.
– Что твой отец убит?
– Мы знали, что он убит. В этом нас заверила полиция.
– Извини.
– Он сказал, что сможет огласить завещание после того, как получит из полиции соответствующий документ.
– Какой еще документ? – взорвалась Сильвия. У нас их уже целая куча!
– Они должны провести опознание и подтвердить, что это труп Менти, Сильвия, – резонно заметил Флетч. – Нельзя оглашать завещание, не убедившись, что его автор умер.
– Как бы не так! – Сильвия вновь взмахнула вилкой. – Им просто понадобились зубы Менти! Поэтому мы получим закрытый гроб. Зубов там не будет! Они будут во рту какого-нибудь полицейского инспектора в Турине.
– Сильвия, на кухне что-то горит, – Флетч перевел разговор в другую плоскость.
– О-о-о, – она выскочила из-за стола и метнулась к двери.
– Знаешь, я очень устал, – признался Флетч, когда они остались вдвоем.
– Именно поэтому мы так хорошо обедаем.
– Мне следовало самому позаботиться о еде.
– Да. Следовало.
– Я даже подумать не мог, что Сильвия решится на такой подвиг.
– Я тоже.
Они получили по подгоревшей сосиске, разрезанной пополам и политой кетчупом.
– О, мой Бог, – вырвалось у Флетча.
– Что такое? – Сильвия вновь уселась за стол. Отличная американская еда. Хот дог <Горячая сосиска (амер.).>. С кетчупом!
– Перестань, Сильвия! – не выдержала Энди.
– Мы живем в Америке и должны привыкать к американской еде. Я здесь уже неделю. Так?
– Так, – кивнул Флетч.
– Мерзавец Роселли сказал, что написано в завещании Менти о моих картинах?
– Каких картинах? – спросил Флетч. – Никаких картин нет.
– Картины есть, – Сильвия так далеко наклонилась вперед, что едва не окунула одну грудь в кетчуп. – Мои картины, которые вы ищете. Если вы их не ищете, то что вы тут делаете? Если вы их не ищете, зачем прилетела сюда Анджела? А? Отвечайте мне, мистер Флетч.
– Кажется, мы собрались здесь, чтобы пообедать, – уклонился Флетч от прямого ответа.
– Роселли ничего не говорил о завещании, Сильвия.
– А я влюбился в Дженнифер Флинн, – возвестил Флетч.
К обгорелой сосиске он не притронулся. Как и к кетчупу.
Энди посмотрела на него, занеся нож и вилку над сосиской.
– Я думаю, вам обеим следует вернуться в Рим.
– Нет! – воскликнула Сильвия. – Я остаюсь здесь. Там, где мои картины.
Глядя на Сильвию, Флетч подсчитал, сколько часов ему удалось поспать после прибытия в Америку. Затем подсчитал, сколько часов он бодрствовал.
– Сильвия, картины в Техасе.
– В Техасе?
– В конце недели я и Энди летим в Даллас.
– Хорошо! Я тоже лечу.
– Хорошо! Мы все летим. Как одна семья.
Энди бросила на него испепеляющий взгляд.
– Мне представляется, ты никогда не пробовала техасской томатной приправы, – улыбнулся ей Флетч.
– Томатная приправа, – отозвалась Сильвия. – Вы хотите томатной приправы?
Флетч положил чистую салфетку рядом с тарелкой. Сосиска так и осталась нетронутой.
– К сожалению, я не могу остаться и помочь вам помыть посуду. Я иду спать.
– Спать? – на лице Сильвии отразилась обида. Вы не хотите десерт?
– Только не говорите, что вы приготовили. Пусть он мне приснится.
Флетч прошел в одну из комнат для гостей, закрыл дверь, разделся и залез под простыню.
Перемежаемое возгласами щебетание на итальянском, французском, португальском и английском, доносящееся сквозь толстые стены, убаюкало Флетча, и он погрузился в голодный сон.