– Привет, крошка, – Флетч откатился к стене.
Энди улеглась рядом. В окна струился яркий свет.
Белая простыня подчеркивала загар ее руки, плеча, шеи.
Ладонь правой руки Флетча легла на грудь Энди, соскользнула вниз, к ногам.
– Как хорошо, что ты снова рядом, – пробормотал Флетч.
Должно быть, она прошла через ванную, общую для двух комнат для гостей.
Его язык коснулся губ Энди. Рука привлекла ее ближе.
– Где ты был прошлой ночью? – спросила Энди.
– Когда?
– В два часа. В три. В постели тебя не было.
– Я пошел прогуляться. После сытного обеда.
В действительности между двумя и тремя часами утра он менял местами номерные знаки автофургона и «форда».
– После того сытного обеда, – Энди захихикала.
– В Канья ты спала в моей постели? – спросил Флетч.
– Конечно. В нашей постели.
– Я голоден.
Энди вопросительно посмотрела на него.
– Это же твоя квартира.
– Да.
– Тогда почему Сильвия в спальне, а мы с тобой – в комнате для гостей?
– Я не знаю.
– Чего ты не знаешь?
– Могу только привести латиноамериканское выражение: «Я проиграл битву на улице».
– Тут произошла революция?
– Считай, что да. Причем в мое отсутствие.
– Как это?
– Пару ночей я провел вне дома.
– И где же ты был?
– Работал.
– Работал?
– В газете. Мой давний друг по «Чикаго пост» теперь перебрался в Бостон. У него не хватало людей, и он попросил меня помочь. Горел Чарльзтаун.
– И ты согласился?
– Почему нет?
– Разве ты не мог отказаться?
– Мог, но не захотел. Душой я по-прежнему журналист. Кроме того, Джек разрешил мне ознакомиться с картотекой. Я просмотрел все материалы по Хорэну.
– Джек?
– Джек Сандерс.
– Я сомневаюсь, что Чарльзтаун горел две ночи.
– Что ты хочешь этим сказать?
– На вторую ночь твой приятель мог справиться с нехваткой персонала и без тебя.
– К чему ты клонишь?
– Ты сказал, что отсутствовал две ночи.
– Неужели?
– Где ты провел другую ночь?
– Какую другую?
– Тебя не было только одну ночь?
– А...
– Если тебя не было только одну ночь, как Сильвии удалось оккупировать спальню?
– Гм...
– Как она вообще попала туда?
– Кто? Сильвия?
– Ты спал с Сильвией?
– Кто? Я?
– Вот видишь, Флетч.
– Видишь что?
– И не нужно на меня дуться.
– Я на тебя дуюсь?
– Из-за Барта.
– О да, Барт-Потрошитель.
– Он нуждался в помощи, Флетч.
– Держу пари.
– Ты знаешь, почему его покинула жена?
– До меня доходили кое-какие слухи.
– Да еще девушка, которую он хотел взять в Канья наотрез отказалась ехать.
– Знаю. Я нашел ее тело. Ей следовало согласиться.
– Барт никого не убивал.
– Энди, Рут Фрайер убил один из трех человек. Я знаю наверняка, что не убивал ее, а в списке из двух оставшихся кандидатов Барт занимает первую строчку.
– Расскажи мне о Сильвии.
– Какой Сильвии?
– Я тебя слушаю.
– Энди, ты, похоже, сильно заблуждаешься.
– Отнюдь. Ты еще не проиграл ни одной «битвы на улице».
– Потому что знаком только с одной Сильвией.
– Что случилось?
– Меня изнасиловали.
– Как мило.
– Да, недурственно.
– Я тебе не верю.
– Можешь поверить. Ты, наверное, догадываешься, что картины нужны ей не меньше, чем тебе.
– Она их не получит, не так ли?
– Я знаю, что она может предложить. Теперь твоя очередь делать ставку.
– Ты знаешь, что я могу предложить.
– Ты более костлявая.
– Тебе это нравится. Костлявость.
– Я это говорил?
– Раз или два.
– А если я врал?
– Это известно только Богу.
– Для двух друзей, которые не виделись целую неделю, мы слишком долго говорим.
– Я не привыкла заключать сделки в постели.
– О, тогда просто пожалей меня.
– С чего тебя жалеть?
– Меня изнасиловали. Мне нужно вернуть сексуальную уверенность.
– Она уже вернулась к тебе. Я это чувствую.
– Видишь, как благотворно действует на меня твое присутствие?