- Жаль.
- Так уж сложилось.
- Жизнь несправедлива. Если подумать, у нас с Лесли есть эта банда, и это не стоило нам никакого труда, - Элисон рассмеялась. Картер улыбнулся. Зачем бороться с течением? Можно просто плыть по нему. Вы с самого начала были репортером, Джим?
- Да, ничего другого мне испробовать не довелось.
- Значит, вы любите писать?
- Это единственное, что я умею. Я никогда не хотел заниматься чем-то еще.
- А как обстоит дело с писательством?
- В качестве профессии? История самая тривиальная. Рецензии на мою пьесу были потрясающе лаконичны.
Элисон посмотрела на мужа:
- И не говорите. Мы тоже можем про такое рассказать.
- Вы тоже это испытали?
- О нет, я, слава Богу, нет. Дети поглощают меня целиком, да я и не умею. Но Лесли...
- Я думаю, Джима следует избавить от подробностей.
- Послушай, Лесли, только из-за того, что твои вещи не печатают... Мне они нравятся. Показать?
- Мне очень интересно, но если Лесли...
- Да это он не серьезно. Это просто кокетство. Давайте, поехали, я вас догоню.
Картер смешал бренди с содовой, потом расслабленно упал в кресло и, с отсутствующим видом держа в руке стакан, уставился на блики электрического камина.
Ларкин сказал:
- Если вам это неприятно...
Картер терпеливо улыбнулся:
- Это не имеет значения. Культурная программа начинается, - он откинулся назад и закрыл глаза. - Это традиция: я - застенчивый автор, а она читает подвернувшимся под руку гостям мои вещи. Что-то вроде симбиоза.
Элисон пришла с толстой папкой.
- Это вас в самом деле не обременит, Джим?
- Абсолютно точно, - он посмотрел на папку. - Ага, новая пьеса?
- Да, и ещё проза. Он уже долго не писал. Слишком мало остается времени - после семьи и работы.
Картер встал и подошел к телевизору.
- Называйте это лучше нерешительностью.
- Принимая во внимание прежние успехи, недостатка в темах быть не должно, - заметил Ларкин.
- В самом деле, - Картер переключал каналы.
- Новости? Почему мужчины всегда смотрят новости? - Элисон сортировала листочки.
- Это наша профессия, - извинился Ларкин.
- Вот именно. Почему бы вам тогда от неё не отдохнуть? Ничего страшного не случится. По воскресеньям ничего не происходит.
- Будем надеяться.
Ларкин мрачно смотрел на экран. Диктор рассказывал про демонстрацию перед футболом, потом перешел к выборам в молодом африканском государстве с труднопроизносимым названием.
Ларкин откинулся на спинку:
- Кажется, все действительно спокойно.
- Будем надеяться, ситуация не изменится, - Элисон листала тексты. В этот момент зазвенел звонок. - Дверь или телефон? Я не могу понять, - она вышла.
- Тебя, - сказала она, вернувшись, - какой-то мужчина к телефону.
Потом села рядом с Ларкиным и вздохнула.
- Ах, последние две недели ни минуты покоя. Кто-то звонит и вызывает Лесли, прежде чем успеет войти в дом.
- Будем надеяться, ничего серьезного, - Ларкин поглядывал на дверь.
Еще раз тихо брякнул звонок, когда трубку клали на рычаг. В дверях появилось лицо Картера:
- Это был Стивенс из полиции.
- Ох, Лесли! Что там опять произошло?
- Новое происшествие. Берите пальто, Джим. У нас опять работа.
- Неужели ещё одно убийство? Не может быть!
- Стивенс за нами заедет. Будет здесь через три минуты.
- А откуда он звонил?
- Со стадиона. Ее только что нашли. Мне жаль, Элисон, но мы должны тебя покинуть. Принеси, пожалуйста, футляр с моей машинкой. Понадобятся все мои блокноты и записи.