- Нормально! В общем, так, подготовь все документы по квартире...
- По какой квартире? - Снова влез отец. - Прописать кого, что ли?
Федя раздраженно обернулся и рявкнул:
- Прописать бы вам успокоительное три раза в день....
- Пап, ещё одно слово, и пойдешь гулять на воздух! - прикрикнул Илья.
Он вложил в свои слова всю строгость, на какую был способен. Даже его ангельскому терпению пришел конец. Он ещё раз сильно пожалел, что взял с собой отца. Старик все дело может испортить своими высказываниями. На встречу с банкиром он его точно не возьмет. Даже если Марина будет валяться у него в ногах, умоляя забрать с собой папаню.
Они сидели и ждали, не сморозит ли отец ещё что-нибудь. И тогда его можно будет спокойно попросить выйти. Федя решил, что слова Ильи возымели действие, и отец больше не произнесет ни слова. И поэтому продолжил.
- Короче, так! Договорись с ним о встрече, оденься поприличней, я тебе свою тачку дам, чтобы он видел, на чем ты приехал и уехал. Мобилу возьми. Есть у тебя мобила?
- Нет, - честно признался Илья.
- Я тебе свою дам. Без мобилы ты никто. Конь без пальто. Пригласишь его после работы в ресторан. Закажешь приличный стол. Там и проси кредит. Они в ресторане всегда дают.
- А если в пивную пригласить, не даст? - буркнул отец.
Федя раздраженно обернулся. Его глаза налились праведным гневом.
- В пивной, папаша, пьяные сантехники дневную выручку пропивают. А в кредит можно только фингал под глазом получить!
Илья не выдержал.
- Ты дашь мне поговорить с человеком или нет!
- Да говори, кто тебе мешает! - огрызнулся отец. - Смотри только потом, последние штаны не потеряй!
Федя был вне себя от ярости.
- У твоего папаши, Илья, превратное представление о бизнесе. Привык в совке ждать милостей от начальства. Когда все спускали сверху и ни о чем не надо было думать. А сейчас булки с маслом не получишь, пока сам в неё зубами не вцепишься!
- Или другому в горло! - сказал отец, открыл дверцу и вылез из машины. Быстро пошел ко входу в метро.
- Что-то он сегодня не в духе. Извини, Федь. Я тебе потом позвоню. Когда договорюсь о встрече.
Илья тоже вылез из машины и побежал за отцом. Догнал через полсотни метров. Отец уже заходил внутрь, не оглядываясь и не надеясь, что Илья пойдет за ним. Но Илья догнал, дернул за локоть.
- Ты чего на него взъелся? Что он тебе сделал?
Отец шел напролом к турникетам, вынимая пенсионное удостоверение и не оглядываясь на сына.
- Не связывайся ты с ним, - на ходу буркнул он.
- Почему не связываться?
- Прохиндей он!
- Да почему сразу прохиндей? С чего ты это взял?
Отец притормозил, бросил взгляд на Илью.
- По глазам вижу! - И шагнул на эскалатор.
Димон провалялся в бреду ровно сутки. В основном спал, изредка вздрагивал, кого-то ругал, что-то бормотал, иногда вскрикивал. Киря даже не мог включить телевизор, послушать музыку без наушников. Боялся, что напарник проснется и станет орать. Поэтому он и не видел, как по двум программам прогнали его фотографию с предложением к гражданам сообщить органам любую информацию о нем. Конечно, с предложением к тем гражданам, которые знают, кто это такой. Для остальных граждан кирюхина физия не говорила ничего. Они с Димоном были залетные, так что никто из родственников, друзей и знакомых их заложить не мог, поскольку таковых у Кирюхи здесь просто не было, а соседям они старались на глаза не попадаться. Единственный знакомый - Тихий.
К середине следующего дня Димон немного пришел в себя, очнулся, потребовал жратвы. Киря открыл мясные консервы, подогрел, сварил макароны. Он не выходил из квартиры, как наказал Тихий, и был за домохозяйку, правда, кроме вареных макарон из кулинарии больше ничего не умел.
Когда они обедали, заявился Тихий. Он был мрачен как никогда и зол на весь мир. Просто весь кипел злобой. Обычно его таким не видели. Он всегда умел владеть собой в любых ситуациях, был спокоен и невозмутим, даже когда что-то не получалось. Первого клиента пришлось поджидать три дня, сидя в машине с утра до вечера. Парни чертыхались, потеряв всякое терпение. Тихий же слился с сиденьем, молча застыв в одной позе и не произнося ни звука. Но сейчас он был похож на зверя.
- Жрете? - сказал раздраженно. - А мне и куска хлеба проглотить некогда.
И положил на стол между тарелок небольшую пачку баксов. Парни так и продолжали молча есть, боясь каким-нибудь неосторожным словом задеть шефа и не отрывая взгляда от пачки. Покончив с едой, Киря взял деньги, начал медленно считать. Димон молча следил за его подсчетом, шевеля одними губами.
- Телик не смотрите? - вдруг спросил Тихий.
- Не-а, - мотнул головой Киря. - Че там смотреть? Голых баб не показывают. А депутатские хари осточертели.
- А у меня боль в руке, - хмыкнул Димон и потрогал перевязку. - Я лежу.
- И это правильно, - согласился Тихий. - От телика один вред. Особенно когда криминал показывают. Такая лажа! Этого они поймали, того поймали. И показывают пьяниц каких-то, которые рядом с ментурой под забором валялись. Скажите, доблесть - пьяницу взять!
- Во-во! - согласился Димон. - Ты попробуй "парикмахера" взять! Ни в жизть ни одного...Скольких уже причесали: и журналюг, и банкиров, и политиков, и простых новых. Хоть бы одного братана живьем показали. Мы бы хоть знали, кто в нашем цеху ещё работает. Солоник и тот по глупости попался - пошел на рынок за пивом.
Киря продолжал внимательно и неторопливо считать купюры.
- Знаете, почему не могут взять? - вкрадчиво спросил Тихий.
- Ну?
- Потому что "парикмахеры" не оставляют после себя никаких следов. Настоящие "парикмахеры", - с нажимом проговорил Тихий и спросил Кирю: - Ну что, все точно?
- Точно, - ответил Киря и разделил деньги на две равные пачки, одну положил на стол перед собой, другую перед Димоном.
- Ну и ладно... - спокойно сказал Тихий.
Затем вынул из-за пазухи "макаров" с глушаком и выстрелил Кирюхе в голову.
Киря дернул башкой и повалился на пол. Димон тупо смотрел на него, словно не понимая, почему это приятель вдруг свалился с табуретки. И только когда из-под головы Кирюхи стало растекаться красное пятно, поднял удивленный взгляд на того, кто держал в руке ствол. Тихий хмуро и твердо смотрел ему в глаза. Димон испуганно дернул щекой, ожидая выстрела. Но выстрела не было. Тихий спокойно убрал ствол обратно под куртку, продолжая смотреть на Димона.
- За что? - с трудом разлепив губы, прошептал тот.
- За все хорошее, - хмыкнул Тихий.