- Я думал, он у тебя поживет немного... - пробормотал Илья и опустился на стул у стены.
- Да мы тут с ним немного поссорились, - вздохнула мать. - Ты ведь его знаешь...
Илья откинул назад голову и закрыл глаза.
Тонкий красный луч проходил через призмы, трубки и отражатели, преломлялся и делился на несколько лучей, которые падали на экран причудливым рисунком, играющим всеми цветами радуги. Включился электронный проектор, и на экране возник кадр с движущимися фигурками людей. Голографическое изображение стало более четким, а лица людей более объемными и хорошо различимыми. Они были почти как живые. Они перемещались в кадре, бежали друг за другом, махали руками и куда-то исчезали. Человек в белом халате подкрутил фокус, и очертания лиц стали более четкими и похожими на кого-то. Он с ужасом смотрел на экран. Лица были до боли знакомы. Он даже вздрогнул от неожиданности.
- Что с тобой, сынок? - Мать стояла рядом и трясла его за плечо. Какой-то ты бледный. Что у тебя случилось?
Илья открыл глаза.
- Ничего. - Он вздохнул и сразу вспомнил, зачем он здесь. - Значит, ушел. Ну и ладно...
Художник, как всегда был при деле, в своем живописном фартуке и с кистью в руке. Глядя на него, Илья подумал, что дорого бы сейчас заплатил за возможность вот так беспечно расхаживать по квартире в перепачканном фартуке и мазать краской холст, как твоей душе угодно. Поистине, вот оно простое человеческое счастье - спокойно делать то, что можешь, и не рыпаться дальше своих возможностей. Не зря говорят, что счастье - это отсутствие несчастья.
- Можно к тебе? - спросил Илья обреченно, словно боялся, что Серега его прогонит. Может, у него сейчас очередное свидание с музой, и он не захочет никого лицезреть, особенно постную рожу Ильи. Но на удивление, художник с готовностью посторонился, пропуская его в квартиру.
- Спрашиваешь. - Он заметил подавленное состояние друга. - Заболел, что ли?
Илья тяжко вздохнул.
- У меня неприятность. Даже две.
- Давай по порядку, - сочувственно предложил Серега, закрывая дверь.
Илья прислонился к косяку и отвел взгляд. Нелегко признаваться в собственной слабости и позорном поступке. Может, просто затаить свою боль, перетерпеть и как-нибудь выкрутиться так, чтобы никто об этом не узнал. Да, можно сделать и так. Но ему почему-то хотелось кому-нибудь сказать обо всем, скинуть с плеч тяжесть позора. И лучшего собеседника, чем Серега, ему не найти. Если тот ему не поможет, то хотя бы выслушает.
- Во-первых, отец пропал, - начал Илья. - У матери его нет, дома тоже.
- А он у меня, - невозмутимо пожал плечами Серега.
- Как это у тебя? - искренне удивился Илья. - Вы же с ним чуть не подрались. Ты сам сказал, чтобы его тут и близко не было.
- Ну и что? А теперь помирились.
- Никуда я не пропал, - послышался из комнаты недовольный голос Терентича. - Сразу пропал!
Илья протопал в комнату.
Серега пошел следом. Вообще-то ему уже изрядно надоели все эти родственные выяснения, постоянные приходы и уходы, просто хотелось покоя и уединения. Но не прогонишь же друга, который не знает, куда девать своего собственного отца.
На стуле, стоящем посреди комнаты и изрядно протертом серегиным задом в моменты творческих мук, в несколько странной позе сидел отец. Повернув набок торс, он задрал голову вверх и глядел куда-то под потолок. Терентич вполне сошел бы за философически настроенного отставного адмирала, вспоминающего на досуге о своих морских походах. Но Илье сейчас было не до сравнений.
- Мы, как видишь, сработались, - сказал Серега, уже радуясь, что заполучил бесплатного натурщика. - Оказывается, и твой отец может высидеть час на стуле, не портя при этом людям настроения.
- Ты чего ушел от матери? - строго сказал Илья, хмуро глядя на отца. Тридцать лет не видел и смылся через два часа.
- Не тридцать, а двадцать пять, - уточнил отец, не поворачивая головы и боясь нарушить позу. - А чего мне у неё сидеть? Ну встретились, ну поговорили, ну повспоминали... А дальше что?
- Как это что? - Илья поморщился, словно от головной боли. - Надо было у неё остаться. Пожил бы пару дней...
- Да не хочу я у неё жить. - Махнул рукой отец и нарушил позу.
- Не вертись, Терентич, - недовольно высказался художник. - Сейчас без глаза оставлю.
Он только-только принялся прорисовывать левый глаз, вместо которого сияло белое пятно с карандашным наброском. Правый глаз был уже тщательно выписан, и без второго глаза Терентич сильно смахивал не на адмирала, а на старого пирата из стивенсоновских сказок.
- Все, Серега, я устал! - выдохнул отец и поднялся со стула, разминая затекшие ноги. - Потом дорисуешь...
Художник в сердцах отбросил кисть и швырнул палитру на мольберт.
- Да совсем чуть-чуть осталось! Посиди ещё полчасика. Слышь, Терентич, будь человеком!
Отец подошел к мольберту, немного полюбовался на свой портрет, недовольно хмыкнул, а это говорило о том, что портрет ему категорически не понравился, и махнул рукой.
- Дорисуй черную повязку и сойдет!
- Ага, и что получится! - обиделся Серега. - Портрет одноглазого бомжа? Да мне за него и рубля не дадут!
Но Терентич его уже не слушал, он подошел к Илье и смотрел прямо ему в глаза. Вид у сына был жуткий, и сердце отца сразу подсказало, что стряслось что-то серьезное и даже может быть трагическое.
- А вторая какая?
- Что? - Илья поднял голову и посмотрел на отца.
- Какая вторая неприятность? - напомнил Терентич. - С первой мы уже разобрались.
Илья тяжко вздохнул и сел на стул. Вот кому меньше всего хотелось рассказывать о своем позоре, так это отцу, тому, кто его предупреждал о возможных последствиях, и кто отговаривал связываться с мошенниками. Но как ему не сказать? Старик уже сам обо всем догадался, раз смотрит так пристально. Ладно, пускай осуждает, пускай наговорит гадостей, пускай даже побьет! Зато Илья снимет тяжесть с души. Он тяжко вздохнул и слабо отмахнулся.
- Лучше не спрашивай...
- А ты лучше не заикайся, - строго проговорил отец. - Раз начал, так продолжай!
Илья помолчал ещё немного, но понял, что затягивать развитие событий не имеет смысла, только время терять.
- Меня кинули, - выдохнул он.
- Куда кинули? - не понял отец.
- Ограбили, обманули. Понимаешь?
Отец с Серегой переглянулись. Серега подошел поближе и настороженно слушал Илью, боясь пропустить основное - кто и куда его кинул.
- Кто, этот толстопузый в машине? - уточнил Терентич.
Илья молча кивнул.