- И чего теперь? - поинтересовался он. - Уносим ноги?
- Унести всегда успеем, - сказал Терентич. - Это самое простое, отступить. А нам надо перейти в наступление.
- В наступление? - удивился Илья. - Каким это образом, интересно? И с чем наступать? С камнями и палками?
- Пока не знаю. - Отец пожал плечами. - Будем ждать!
- Чего ждать? Чего ждать? - занервничал Серега.
Терентич уже шел обратно к машине. Обернулся, бросил через плечо:
- Дальнейшего развития событий.
Пока в особняке Разумовского никаких особых шевелений не наблюдалось. В окнах горел свет, доносились слабые звуки телевизора, изредка слышался женский смех. Больше никаких шумов. Видно, банкир отдыхал от праведных дел со своей кралей, и чем они там занимались, узнать было практически невозможно. Его телефонные беседы с корешами и компаньонами тоже были недоступны. Но Геша Скворцов гарантировал, что мобильный телефон прослушивается. Хотя вряд ли банкир стал бы говорить дома по мобильному. Хоть он и богатый человек, но сэкономит даже на этом.
Но вдруг в наушниках у Геши пискнул вызов мобильника, щелкнула кнопка включения разговора, и раздался нервный хрипловатый голос:
- Шеф, это Мишаня! У нас тут непонятка творится!
И усталый безразличный голос Разумовского в ответ. Геша поставил прослушку на открытый звук и включил запись. Оперативники навострили уши. Если непонятка, то это уже интересно. Главное, что манера разговора звонившего не оставляла сомнения в его принадлежности к криминальному миру. Развязный тон, жаргонные словечки, резкие отрывистые фразы - так говорят только на зоне. Или на рынке. В среде банкиров и крутых бизнесменов так говорить не принято.
- Что такое? - кратко бросил банкир.
Хрипловатый голос с другого конца быстро заговорил, сбиваясь и куда-то торопясь.
- Какой-то дед это...приперся, значит, постучал в ворота и сказал, что нашего толстяка, Валерку то есть, уже засекли, и скоро это...к нам менты понаедут. И накроют всю нашу эту... малину! Откуда он тут типа... взялся, черт его знает! Мне показалось, он того... серьезно все это...
- Что за дед? - спокойно поинтересовался банкир. Он не склонен был сразу впадать в панику. Чего пугаться из-за какого-то деда? На свете есть и более опасные вещи, которые грозят просто катастрофическими последствиями. Например, прекращение кредитования Центробанком их частной лавочки.
- А я знаю! Я это...по нему шмальнул пару раз, но вроде не попал! Короче, я не стал наружу выходить, типа...кто его знает, сколько их там. Но пока все это... тихо...
- Местный дурачок, - устало вздохнул банкир. - Это все?
- Нет, не все! - ещё быстрее заговорил Мишаня. - Толстяк это...в баню ездил, вернулся какой-то чумовой и это...брякнул, значит, что жмурика нашего видел живым и невредимым! Типа в машине ехал!
- Трезвый?
- Кто, жмурик?
- Сам ты жмурик! Толстяк!
- Не совсем. Но все соображает. Не похоже, это...чтобы у него крыша съехала. Что делать-то, шеф? Может, Тихого вызвать на всякий случай?
Банкир недолго помолчал, наверное, переваривал информацию. Думал, как отнестись к этому сообщению? Принимать все за чистую монету и за пьяный бред? От этих ребят можно всего ожидать. Перепились с безделья и прикалывают. Нет, лучше никак не принимать.
- Пока ничего не предпринимайте. Хотя Тихого вызови! Пускай побудет пока! Если кто посторонний явится, дай знать! Все!
Банкир отключился. На том конце тоже. В машине стояла мертвая тишина.
Оперативники ещё минут десять хранили молчание. Ждали, что банкир начнет кому-нибудь перезванивать. Но все было тихо. Значит, все сходилось на нем. Это была удача, неимоверная удача. Они даже не ожидали, что такая удача может быть в их однообразной жизни. Ясно, банкир заведует делами какой-то преступной группы, дает указания, ему докладывают, у него спрашивают совета. Шеф, главарь, пахан, вор в законе, черт его знает, кто, главное, что он мошенник номер один.
- Все, спекся! - Костя радостно потер руки. - У него своя шайка. Кто-то на них наехал, они спрашивают, чего им делать. Какие-то жмурики у них, из пушек палят, какой-то Тихий у них в обороне.
- Эх, хорошо бы узнать, откуда был звонок, - мечтательно протянул Тарасенко.
- Я не господь Бог, - пожал плечами Геша. - Прослушку я вам сделал, а на большее не рассчитывайте.
- Ты хоть записал разговор? - Тарасенко развернулся назад.
- А то как же!
- Слушайте, ребята! - Костя внимательно посмотрел на напарников. - А почему ему звонили по мобильному? Почему не по обычному телефону, а?
- Ясное дело - банкир боится прослушки, - сразу ответил Геша. Домашний телефон прослушать проще, чем засечь мобильный. Хотя, как оказалось, все наоборот.
- Осторожный, гад, - проговорил Костя. - Не хочет, чтобы звонок из шайки вывел на него. Мобильный номер по обратной связи определить трудно, а даже если определить, он может быть зарегистрирован на подставное лицо. Законспирировался основательно, но все равно не помогло. У них точно какая-то буча, иначе бы не позвонили.
- А интересно, что это за жмурик? - задумчиво сказал Тарасенко. - Уж не следующий ли за теми двоими?
В особняке началась тихая паника. Мишаня был крайне взбудоражен и даже напуган. Во-первых, какой-то старикан за воротами пообещал накрыть всю их малину и наслать ментов. Его можно было бы принять за местного сумасшедшего, как определил шеф, если бы перед этим не вернулся из сауны пьяный Валера с поехавшей крышей и не стал орать на весь дом, что видел живого парня, которого вроде бы вчера Димон отправил на тот свет. Эти два обстоятельства, может, случайно, а может, и нет, совпали по времени и наложили отпечаток на спокойную размеренную обстановку в особняке. Мишаня позвонил Тихому и, сославшись на приказ шефа, попросил его приехать в виду крайних обстоятельств. И теперь слонялся по всему дому, выглядывая в окнах ментов, которые уже могли бы понаехать и готовиться к штурму. Наташка закрылась в своей комнате и сказала, что не хочет видеть ни бомжей, ни покойников, ни киллеров, и больше из комнаты до утра не выйдет. И только один Валера продолжал дрыхнуть без задних ног, не догадываясь ни о чем. Он даже не проснулся от грохота выстрелов.
Тихий с Димоном прибыли только минут через сорок после звонка Мишани. Кажется, киллер понял, что дело нешуточное и обвинениями в пьянстве тут не обойтись, - нужно все решать на месте. Либо успокаивать подельников с помощью физического воздействия, либо отстреливать деда, если он действительно существует.
- Ну, что тут у вас происходит? - рявкнул Тихий, вваливаясь в дом. Не можете, блин, сами разобраться между собой.
- Черт-те что происходит! - завопил Мишаня. - Этот пьяница сказал, что видел нашего дурика живым и невредимым. Представляешь!
- Представляю, - спокойно сказал Тихий. - Еще попьет неделю, и будет видеть живьем Наполеона.
Мишаня нервно ходил из угла в угол. Присаживался в кресло, опять вскакивал и ходил по гостиной, как неприкаянный. Умом он понимал, что ничего страшного не произошло, но очко играло, и нервы трепыхались, как заведенные.
- Да ещё какой-то дед позвонил в ворота и сказал, что сейчас менты понаедут нас забирать! Я его сам лично видел, и даже шмальнул в него пару раз. Он что, тоже мне с перепоя причудился?
- Вот это ты зря! - буркнул Тихий.
- Что зря?
- Шмальнул. Соображаешь или нет? В округе услышат, точно ментов вызовут!
Тихий невозмутимо уселся в кресло. Казалось, его ничего не волнует. Ни жмуры, ни дедки, шастающие по поселку, ни менты, которые могут появиться с минуты на минуту. Ни тени нервозности на лице. Сидит, словно изваяние, и тупо смотрит куда-то в пространство. Это ещё больше раздражало Мишаню, которого потихоньку бил нервный припадок.
- Да кто вызовет! Ты чего, Толян! Тут каждую ночь кто-нибудь шмаляет. Ни одного мента я тут сроду не видел. Так, иногда проедут в дневное время, когда не страшно.
Мишаня отошел в дальний угол, вдруг круто развернулся. В его глазах стоял жуткий страх, причем это был страх не перед конкретной опасностью или реальным противником, а перед некими потусторонними силами, непонятными, необъяснимыми, а потому вызывающими тихий ужас.
- А вдруг этот дедок от него?