Бирюков, сделав вид, что поверил в рассказанное, начал издалека:
- Вы старшую сестру Звонковой знаете?
- Нину?.. Давно знаю. С той поры, когда футбол гонял, а она со стадиона не вылазила.
- Расскажите о ней подробнее.
- С женской логикой баба. Анекдот такой есть, про женскую логику...
Антон посмотрел на часы:
- Для анекдотов, Анатолий Николаевич, у нас времени нет.
Овчинников опустил глаза:
- А так мне нечего особенно о Нине рассказывать. Когда с ней познакомился, вокруг меня козырные девочки крутились. Правда, маленько подружил с Ниной. Вижу, она принца ищет. А какой я принц?.. Я, скорее, нищий. Познакомил ее с Аликом Зарванцевым. Тот влюбился в Нину по уши, но тоже в принцы не вышел. Отфутболила Нина Алика и за его дядю замуж выскочила, за Реваза Давидовича.
- Что это она такого старого мужа выбрала?
- У каждого свой вкус, сказал индус... - хохотнув, ответил Овчинников, однако быстро посерьезнел. - Нина - баба практичная. Работала официанткой в ресторане. Образования особого у нее нет, эрудиции тоже кот наплакал. Прикинула мозгой: разве настоящий принц на такую клюнет? А Реваз - старик богатый, десяток лет проскрипит и коньки отбросит. Наследников близких у Реваза нет, так что Нина в один прекрасный миг становится полноправной владелицей и четырехкомнатной кооперативной квартиры, и роскошной двухэтажной дачи, и новенькой "Волги". Да денег еще на сберкнижке у старика черт знает сколько! Вот такая, шеф, логика...
- Это ваши предположения?
- Конечно, мои, - с гордостью сказал Овчинников.
- А что по этому поводу говорит Зарванцев?
- Ничего. Алик слюнтяй. Когда Нина такой финт у него под носом выкинула, он запил с горя. Вот мировое время было! Помню, как сойдемся... - Овчинников вроде от удовольствия зажмурил глаза, но тут же спохватился: - Теперь, правда, Алик успокоился - в упор Нину не видит.
- Они не встречаются?
- Нет.
- А вы где вчера Нину встретили?
Овчинников, будто схваченный врасплох воришка, тревожно забегал глазами:
- Честно, шеф, не могу понять, зачем меня Нина вчера к себе заманила. Дело было так... К Фросе Звонковой я за час до кино приехал. Там Нина сидит - сестренку проведать явилась. Узнала, что у меня пара билетов на "Есению", хвалится: "А я в оперный, Толян, сегодня пойду". И глазки строит. Прикинул: видать, скучновато со стариком живется. Знаешь, есть такая присказка: молодой жене лучше стрела в бок, чем старый муж под боком... Тут Фрося в кухню шмыгнула переодеваться. Я к Ниночке: дескать, могу у оперного на такси встретить. Она шепчет: "Сама об этом хотела попросить. Боюсь ночью одна до Затулы ехать". Кино с Фросей я, конечно, отсидел, ну а дальше... На такси - и к оперному. Рановато туда прибыл. Думаю, забегу к Алику - его квартира-то рядом. Позвонил - Алика дома нет. Походил вдоль проспекта, покурил - время подошло. Остановил такси, подруливаю к театру - принцесса выплывает... Прикатили к ней домой. Ставит бутылку коньяка. Выпили по первой, закусили... - Овчинников иронично хмыкнул. - И тут, шеф, началась сплошная комедия. Только я губы выпятил, чтоб Ниночку в щеку чмокнуть, а она, не поверишь, наотмашь меня по морде! Аж искры в глазах вспыхнули - баба здоровая. Вот, думаю, артистка из погорелого театра! Последнюю пятерку ради нее на такси промотал, а она изображает... Вгорячах три стопки коньяка подряд оприходовал...
- Можно покороче, Анатолий Николаевич? - попросил Бирюков.
- Сейчас, шеф конец будет... В общем, после четвертой стопки я опять сунулся к Нине, а она глаза на лоб и палец к губам: "Тише! Кто-то дверь пытается открыть". Вот, думаю, запоролся в ледоход! Прикидываю: я не Карлсон, чтобы из многоэтажки упорхнуть, придется грудью дверь штурмовать... А Нина белее стены сделалась, шепчет: "Подожди, Толян. Дверь на защелке, не откроется. Попозже тебя выпущу". Я тоже шепотом: "Любовник, что ли, скребется? - "Какой любовник? Реваз, кажется, раньше времени из поездки вернулся. Будет теперь мне на орехи - замучил старик проверками". Вот так, шеф, и просидели мы с Ниной почти до трех часов ночи.
- Дверь действительно пытались открыть?
- Черт ее знает. Может, Нине показалось.
- Сами не слышали?
- Что услышишь после бутылки коньяка? Приятный звон... - Овчинников от одной папиросы прикурил другую. - Понимаешь, шеф, Нина мне вчера такую штуку сообщила: Реваз вернулся из прошлой поездки заметно выпивши и психованным. Не он ли чего с Саней Холодовой набедокурил, а?.. Алик Зарванцев сегодня кое-что рассказал...
- Что именно?
- Саня-то, оказывается, с балкона свалилась. Вот я тебе и подсказываю мысль. Реваз - шустрый старикан...
- С Ревазом Давидовичем мы разберемся, но прежде надо разобраться с вами, - глядя Овчинникову в глаза, сказал Антон. - Почему вы прошлый раз утверждали, что отчалили от Новосибирска на Обское море двадцать первого августа утром?
- Потому, что так и было.
- Не было так, Анатолий Николаевич. Двадцать первого вы почти до часу дня ждали в домоуправлении свежую почту и ушли оттуда после того, как получили письмо.
Овчинников поморщился. Отведя взгляд в сторону, виновато заговорил:
- Каюсь, шеф, соврал, не думая о последствиях. В домоуправлении перехватил письмо из вытрезвителя, чтобы оно к начальству не попало.
- Значит, когда из Новосибирска отчалили?
- Двадцать первого после обеда.
- Где предыдущие две ночи провели?
Овчинников неожиданно расхохотался:
- Сдаюсь, шеф! Припер ты меня к стенке. У Люси Пряжкиной ночевал. Конечно, мог бы честно об этом сразу сказать, но постыдился.
- А о Звонковой рассказать не постыдились?
- Фрося Звонкова порядочная бабенка, красивая... А Люся кто?.. Не совсем же у меня глаза обмороженные. Тоже иногда стыдно бывает.
В коридоре заверещал звонок. Овчинников прошел к двери и впустил шофера служебной машины, который протянул Бирюкову записку.
"По рации передали, что вас срочно разыскивает Звонкова. Хочет сообщить что-то важное. Очень нервничает, звонит по телефону-автомату из своего магазина", - прочитал Антон и, щелкнув шариковой ручкой, быстро написал: "Привезите Звонкову в угрозыск".
После этого вернул записку шоферу. Тот, не проронив ни слова, вышел из квартиры. Глядя ему вслед, Овчинников тревожно спросил:
- Что, шеф, случилось?
- Служебные дела, - ответил Бирюков. - Значит, говорите, стыдно за свои поступки бывает?
Овчинников усмехнулся:
- Конечно. Трезвый проклинаю себя, но как только выпью - тянет на подвиги, хоть плачь. К врачам обращался. Толкуют, болезнь такая есть... Забыл, как по медицине называется. Страсть к бродяжничеству, в общем.
- Вы в домоуправлении на машинке что-нибудь печатали? - внезапно спросил Антон.
Крупные навыкате глаза Овчинникова стали еще крупнее. Несколько секунд он смотрел на Антона, не мигая, словно не мог сообразить, о чем его спрашивают. Затем, спохватившись, заговорил: