- Хотел повидаться с супругами Ярко.
- Это позже сделаешь. Хотя знаешь что... - Бирюков чуть помолчал. Попробуй договориться с Тарасом Тарасовичем, чтобы он с женой съездил к Степнадзе на дачу в Шелковичиху. Пусть поблагодарят Реваза Давидовича якобы за протекцию сыну. Интересно, какая будет реакция?..
Пересказав Маковкиной содержание разговора с Голубевым, Антон хотел проводить ее домой, но та категорически отказалась:
- Лучше с вами до уголовного розыска дойду. - И сразу спросила: Видели, как Деменский надел свое кольцо Сане на палец, словно жене?
- Это кольцо Юрий Павлович покупал для загса, - ответил Бирюков.
- Для загса?.. А мне показалось нарочитым...
В коридоре уголовного розыска было пусто. Только в вестибюле, у входной двери, скучал за столиком с телефонами постовой молоденький сержант. Бирюков и Маковкина прошли в дежурную часть. Здесь чувствовалась жизнь. На обширном пульте то и дело вспыхивали лампочки, звонили телефоны, хрипели радиоголоса патрульных и оперативных машин - стекалась информация со всех уголков большого города. Сообщения были незначительные, совершенно не имеющие отношения к делу, которое в данный момент больше всего интересовало Бирюкова.
Выслушав в течение получаса около десятка самых различных докладов, Антон сказал дежурному:
- Новое что появится, я в научно-техническом отделе буду, в кабинете Дымокурова.
Склонившийся над микроскопом Дымокуров, краем глаза увидев вошедших Бирюкова и Маковкину, оторвался от занятия и вроде как виновато проговорил:
- Подбрасывает Реваз Давидович нам фокусы...
Бирюков улыбнулся:
- Насчет фокусов, Аркадий Иванович, анекдот есть... Забегает в бар молодой парень и спрашивает бармена: "В двухсотграммовый стакан можете триста граммов коньяка налить?" Бармен удивленно: "С ума сошли!" - "А в два стакана по сто пятьдесят?" - "Пожалуйста". Парень берет пустой стакан и из двух налитых в него - раз! Все триста граммов и вошли, даже запасец остался. Бармен остолбенел: "Вы фокусник?" Парень погрозил пальцем: "Фокусник вы, а я сотрудник БХСС".
Все засмеялись. Антон взял один из лежащих на столе почтовых переводов и сосредоточенно стал рассматривать ровный, чуть угловатый почерк, которым были написаны в типографские графы паспортные данные Степнадзе.
- Аркадий Иванович, - вдруг обратился он к Дымокурову, - это же почерк Реваза Давидовича, и перевод получен по старому его паспорту...
- В том и фокус заключается, что почерк действительно Степнадзе, но талон перевода заполнен не его рукой.
- А подпись?
- Тоже подделана. - Дымокуров взял отложенный отдельно от других переводной талон и подал Антону. - Вот единственные пятьсот рублей, которые лично получил на Главпочтамте Степнадзе. Обратите внимание: в переводе при получении проставлены серия и номер уже нового паспорта Реваза Давидовича.
Маковкина, тоже рассматривая один из переводов, спросила:
- Неужели кто-то воспользовался утерянным паспортом Степнадзе? Но для этого надо иметь схожую внешность...
Бирюков взглянул на Дымокурова:
- Почерк Зарванцева не исследовали?
- У нас нет образца.
- Завтра постараюсь обеспечить...
Зазвонил телефон. Эксперт-криминалист ответил и сразу передал трубку Бирюкову:
- Из дежурной части, Антон Игнатьевич.
- Бирюков? - послышалось в трубке. - Получен телефонный сигнал от Фроси Звонковой: Овчинников сидит с нею в ресторане "Орбита" и держит два места за столом свободными. Фрося предполагает, что Анатолий Николаевич каких-то дружков ждет.
- Откуда она звонила? - быстро спросил Антон.
- Сказала, вроде как по необходимости вышла из зала и по автомату в вестибюле ресторана набрала ноль два.
- Через пятнадцать минут буду в "Орбите". - Бирюков положил трубку и резко повернулся к Маковкиной. - Наташенька, придется вам выступить в роли моей невесты, что ли...
Та удивленно посмотрела на него:
- В ресторане?.. Да знаете ли вы, какой мне от начальства фитиль нагорит за подобный "культпоход"?..
- Не бойтесь, водку пить не будем, и допрашивать там вам никого не придется, - невесело пошутил Антон. - Ответственность беру на себя.
Глава XXVI
На втором этаже "Орбиты" вовсю гремела оркестровая музыка.
Подождав, пока Маковкина поправила перед зеркалом прическу, Бирюков взял ее под руку и повел в зал. Видимо, по случаю субботнего вечера посетителей в ресторане оказалось, что называется, битком. Не выпуская руку Маковкиной, Антон остановился в дверях, стараясь приметить загорелую лысину Овчинникова. Внезапно справа послышалось короткое, как выстрел:
- Шеф!..
Бирюков чуть скосил глаза - за угловым столиком, поодаль от окон, откинувшись к спинке кресла, сидел крепко зарозовевший Овчинников, а напротив него Фрося Звонкова в сильно декольтированном зеленом платье. Овчинников поднялся и замахал рукой:
- Шеф!.. Ходи сюда, причал свободный имею!..
Пропустив вперед себя Маковкину, Бирюков направился по узкому проходу вдоль стены к Овчинникову, который уже отставлял придвинутые вплотную к столу кресла.
- Садись, шеф, - широким жестом Овчинников показал на свободные места и расплылся в улыбке. - Думал, из знакомых футболистов или речников кто подгребет, а тут - еще лучше - ты с дамой выплыл. "Столичную" принимать будешь?..
- Дайте оглядеться, - тоже с улыбкой ответил Антон. - Мы поужинать зашли.
- Приему пищи водка не помеха. Саню Холодову заодно со мной помянешь. - Овчинников провел ладонью по вспотевшей лысине и приказным тоном сказал Звонковой: - Закажи еще полкилограмма.
Напряженная до неестественности Фрося, боязливо покосясь на Бирюкова, сухо обронила:
- Хватит, а то захвораешь. И так уже напоминался.
- Не жмись, лапонька. Расплачусь, как на работу выйду. - Овчинников круто развернулся к проходившей мимо официантке. - Галина Борисовна!.. Задержись на минутку, рыбонька...
Едва официантка приняла заказ, смолкнувший было оркестр грянул лихую танцевальную мелодию. Тотчас к эстраде потянулись оживленные парочки, а между столами в поисках партнерш засновали оказавшиеся в одиночестве парни. Один из них, с черной полоской наметившихся усиков, робко подошел к Маковкиной. Та, не зная, как поступить, взглянула на Антона. Овчинников, перехватив ее взгляд, начал было приподниматься, чтобы взять парня за воротник, словно нашкодившего котенка, но Антон опередил его:
- Потанцуй, Наташа, пока ужин принесут.
Овчинников недоуменно повернулся к Бирюкову: