- Невеста, - ответил Бирюков.
- Чего ж отпускаешь с кем попало?
Буквально через несколько секунд, видимо вдохновленный успехом приятеля, другой молоденький танцор смущенно раскланялся перед Звонковой. Окончательно сбитый с толку Овчинников пораженно уставился на него:
- Привет, сынок! Вас там еще много, безлошадных?
- Пусть танцуют, - великодушно сказал Антон.
- Чего?.. - вроде недослышав, переспросил Овчинников, однако, встретившись взглядом с Антоном, вероятно, сообразил, что тот хочет остаться с ним наедине, и недовольно буркнул Фросе:
- Иди, лапонька, сбацай.
Звонкова торопливо встала. Едва она и окрыленный начинающий танцор удалились от стола, Бирюков обратился к Овчинникову:
- Анатолий Николаевич, где Зарванцев?
Овчинников дернул плечами:
- Сам со вчерашнего дня его потерял. Договорились на "Запорожце" к Обскому морю съездить в шесть вечера. К этому времени пришел к нему домой, но Алика и след уже простыл.
- Где он может рыбачить?
- Чего?.. Из Алика рыбак, как из меня балерина.
- Куда, если не на рыбалку, Зарванцев мог уехать?
- Убей - не знаю. Из-за него сегодня как чокнутый придурок на Санины похороны приперся. Думаю, чем дома сиднем сидеть, схожу к Деменскому, по-товарищески морально поддержку Юрика. А Юрик на меня как на парализованную тещу смотрит. После похорон даже на поминки не пригласил. Пришлось Фросю вот сюда уговаривать. Стыдно сказать, шеф, за Фросин счет выпиваю. После прошлого разговора с тобой клятву сам себе дал: кончить с выпивкой! Целые сутки продержался, а сегодня... - Овчинников повертел в толстых пальцах пустую рюмку, - сегодня стал на кладбище гроб заколачивать, а Санин мальчишка - в истерику. Уцепился за молоток, дрожит мелкой дрожью... Думаю, отдать - пацан в беспамятстве меня же и шарахнет, не отдать - будто мне больше всех надо, чтоб Саню поскорее зарыть...
Воспользовавшись паузой, Антон сказал:
- Вместе с Зарванцевым из Новосибирска исчезла Пряжкина.
- С Люсей, шеф, Алик связываться не станет.
- Кроме вас, у Зарванцева есть друзья?
Овчинников с сожалением посмотрел на пустой графинчик и тяжело вздохнул:
- Не хотел говорить, но придется... Со мной Алик недавно задружил. Прописку в Новосибирске, видишь ли, стал хлопотать одному уголовному типу, недавно из колонии освободившемуся. Признаться, я пообещал провернуть через домоуправление, но палец о палец не ударил. Грехов у меня, конечно, хватает, но я человек не конченый.
- Давно это было?
- Перед отъездом Юрика Деменского в Свердловск.
"Вася Сипенятин в то время был в Новосибирске", - отметил про себя Антон и опять задал вопрос:
- Как фамилия того "типа"?
- Фамилию Алик не говорил, разговор у нас, так сказать, предварительный состоялся.
- Больше ни о чем Зарванцев вас не просил?
- Ну, шеф, сразу вот так вот трудно вспомнить.
- А вы повспоминайте.
Овчинников наморщил лоб:
- Как-то ключ ему делал... От своего гаража Алик потерял. Хорошо, что слепок остался, а то пришлось бы замок менять.
- С чего это Зарванцев свои ключи стал на слепках оттискивать?
- Говорил, от нечего делать забавлялся с воском, потом в стол его бросил. Вот он и пригодился.
"Забава" не на шутку заинтересовала Бирюкова:
- Вы, когда сделали ключ, пробовали открывать им гараж Зарванцева?
- Зачем? Моя "фирма" работает по слепку вне конкуренции - Алик сказал, что ключ подошел лучше заводского... - Овчинников вдруг, словно осененный внезапной догадкой, уставился на Бирюкова. - Шеф! Пряжкина раньше Алика из Новосибирска умоталась... Понимаешь, последнее время Люся повадилась мне на квартиру звонить. Жена снимет трубку - там трагические вздохи. Сколько я ни грозил Люське - не мог отучить. А с того вечера, как после "Авроры" я у Ниночки Степнадзе облизнулся, звонки прекратились...
- После "Авроры" до вчерашнего дня Люся Пряжкина в клинике лежала.
- От запоя?..
- Нет, по другой причине... Среди друзей Зарванцева есть железнодорожники?
- А черт их знает... Насколько мне известно, вокруг Алика все больше непризнанные гении табунятся: художники разные, артисты, даже писатель один есть, который нигде не может напечатать толстущий, как "Война и мир", роман... Знаешь, шеф, давай закончим панихидный разговор. Зря ты Зарванцева и Пряжкину подозреваешь. Это Реваз Давидович с Саней Холодовой намутил. Вчера чисто случайно встретил Степнадзе, когда он из угрозыска вышел. Скажу тебе, видок у старика был, вроде ему клизму из толченого стекла поставили...
Оркестр оборвал мелодию. Танцевавшие стали рассаживаться по местам. К столу подошла Наташа Маковкина, а следом за ней - Звонкова.
- Ты, лапа, сегодня выступаешь как Анна Каренина, - глядя на Фросю, недовольно сказал Овчинников.
- И конец такой же будет? - хмуро спросила Фрося.
- Я до конца не читал.
Бирюков с Маковкиной переглянулись и улыбнулись. Звонкова сосредоточенно стала чертить пальцем на скатерти вензеля - в отличие от Овчинникова она была совершенно трезвой.
Подошла с полным подносом официантка. Поставила перед Овчинниковым графинчик водки, а перед Бирюковым и Маковкиной заказанный ими ужин. Овчинников мигом наполнил рюмку и размашистым жестом протянул Антону:
- Прими, шеф, штрафную!
- Через час на дежурство, - слукавил Антон.
- Подумаешь, беда. При твоей комплекции такая рюмашка что дробина в холку слона.