- А вот, Аркадий Иванович, образец почерка. - Маковкина протянула эксперту-криминалисту "объяснительную" Зарванцева. - С почерком Степнадзе ничего общего здесь нет, но для почерковеда это, как говорят, карты в руки. Экспертиза по обуви движется?
- Полным ходом, результат вот-вот будет готов.
Дымокуров вышел из кабинета. Бирюков, посмотрев на Маковкину, вдруг проговорил:
- В опере-то Зарванцев, оказывается, не был.
- Признаться, мне тоже показалось странным... - Наташа сосредоточенно задумалась. - Альберт Евгеньевич, в общем-то образованный человек, художник, а не запомнил фамилию московского артиста, исполняющего ведущую партию. И еще: почему Зарванцев так упорно подводит Реваза Давидовича под статью о покушении на изнасилование?
Бирюков помолчал.
- Эта статья не предусматривает конфискации имущества подсудимого...
- Значит, не заботясь о репутации дяди, Зарванцев заботится о сохранении его имущества?..
- Не будем пока гадать, Наташенька. - Антон вздохнул. - Послушаем, что скажет Вася Сипенятин, узнав о смерти Пряжкиной. Разрешите, сам побеседую с ним. Замысел один есть.
- Беседуйте!
Глава XXX
Сипенятин долго усаживался на стуле, как будто сознательно оттягивал начало разговора. Потом с любопытством посмотрел на Маковкину, улыбнулся ей и, кивнув на микрофон, с наигранной бодрецой сказал Бирюкову:
- Поехали, гражданин начальник.
Антон показал снимок полуобнаженной Пряжкиной, ничком лежащей на берегу реки:
- Еще один труп, гражданин Сипенятин...
- Ну и чо?.. - на Васином лице появилось недоумение. - По мне, теперь пусть хоть пол-Новосибирска угробят. Я ж который день как пойманный орелик сижу за решеткой.
Антон взял другой снимок, где Пряжкина была снята лицом кверху.
- Узнаете?..
Сипенятин сосредоточенно замер. Помолчал и с фальшивым возмущением заговорил:
- Вот гад в Новосибирске завелся! Одним почерком работает! Раздевает баб и...
- А кого он еще раздел? - быстро перебил Антон.
- Как кого? Ту, чью сумку матери-старушке моей подбросили.
- Откуда знаете? Я ведь ее снимок вот так, как этот, вам не показывал...
Сипенятин мгновенно постарался исправить неожиданный промах:
- Чо, капитан, зазноба продолжает меня топить?
Бирюков положил фотоснимки на стол.
- Дело значительно хуже, Василий... Не Звонкова вас уличает, а соучастники, с которыми вы связались.
- Не имею привычки в групповых делах участвовать. - Сипенятин обиженно насупился. - Я один на один работаю.
Случай был самый подходящий, чтобы проверить предположение Степана Степановича Стукова относительно подделанной иконы, и Антон спросил:
- За что последнее наказание отбывали?
- За бабкину икону.
- Сами ее подделали?
Сипенятин словно приготовился к прыжку.
- От бабки такая досталась. А чо?..
- Неправду говорите, вот что. - Бирюков разложил около десятка фотографий, среди которых были и снимки лиц, причастных к делу Холодовой. - Может быть, скажете, кто из этих людей мастер по подделке икон?
- Чего старое ворошить? - буркнул Сипенятин. - За икону я три года от звонка до звонка в зоне оттрубил.
- Напрасно строите "джентльмена", когда вас снова без зазрения совести на скамью подсудимых усаживают.
Вася не проронил ни слова, но по насупленному лицу можно было понять, что он борется с собой. Чтобы вызвать его на откровенность, сейчас следовало очень быстро найти какой-то, пусть незначительный, довод. Бирюков достал из сейфа сумку Холодовой и, поставив ее на стол, строго проговорил:
- Теперь, как понимаете, не тремя годами пахнет. Кстати, в этой сумке были деньги. Где они?
- Там всего двести рублей было, - ухмыльнулся Сипенятин.
- Откуда у вас три тысячи взялось?
- Я ж говорил уже: пахан дал.
- Какой? За какую услугу?
Вроде решив, что терять нечего, Вася поморщился и ткнул пальцем в фотографию Степнадзе.
- Вот этот пахан. Расплатился за то, что я не заложил его перед последней отсидкой.
- Рассказывайте все по порядку.
Сипенятин посмотрел на Маковкину:
- Корреспондентка?..
- Следователь прокуратуры, - коротко ответила Наташа.