И сама налила вина, сначала на донышке бокала, а когда распробовала, то до краев. Бутылки в погребах усадьбы хранились так долго, что в их содержимом можно было растворять жемчуг, но на этот раз вампиры не прогадали. Вино оказалось вкусным.
— Еще успеете с ней полюбезничать! — рявкнула Берта. — Лучше скажите, как мне добраться до Скотленд Ярда? Я собираюсь на вас донести.
— За что?!
— А вот сами догадайтесь! Подскажу — это связано с вашим отношением к слугам.
На виске Мастера задергалась жилка.
— Никаких законов я не нарушал. Ежегодно я вношу налог за слугу мужеского полу, — он указал на Фанни, который согласно закивал.
— Не о том речь! Вот, глядите сюда.
Мастер прочел, что дважды в год приходской надзиратель обязан проводить проверку в домах, где служат несовершеннолетние, с целью выявить случаи жестокого обращениями. Такие правила распространялись только на слуг, взятых из работных домов. Но это сообщалось на предыдущей странице, а ее фроляйн Штайнберг не захватила.
— Я не держу слуг, не достигших шестнадцати.
— Еще как держите.
Марсден взглянул на Маванви, уже навострившую ушки.
— Блейк, присмотри за нашей гостьей, а мы с мисс Штайнберг отойдем на пару минут.
Понурившись, Фанни поплелся к столу, за которым его поджидала девица.
Ох, если бы только он не мог читать ее мысли! Но их не то что вампир — человек прочтет. Мыслей у нее было не так уж много.
— Я вас чем-то обидела, мистер Блейк? — забеспокоилась гостья.
— Нет, что вы, мисс.
— А у меня для вас подарок! — она достала из кармана книгу в переплете такого розового цвета, который сначала разъедает сетчатку, а потом растворяет мозг. Книга называлась «Кровавые Брызги на Лепестках Роз.»
— Это мой последний роман. Там про вампиров.
Фанни криво улыбнулся. Нетрудно догадаться.
— Спасибо, мисс, — сказал он, на всякий случай прикрывая книжку салфеткой. — А я вам ничего не приготовил. У нас как-то не принято справлять Ро… эм… Йоль.
— Ну и ладно, вы мне на Новый Год что-нибудь подарите. Я ведь остаюсь на бал! Это будет мой дебют, представляете? Лорд Марсден сказал, чтобы я выбрала белое платье. Если заказать завтра, к Новому Году будет готово. Я даже несколько фасонов присмотрела. Полюбуйтесь, какое красивое!
Она достала журнальную вырезку с платьем, сшитым словно из невесомой паутины.
— Жаль только, что оно на один раз. В прачечную такое не отдашь, непременно порвется. А вот это, — рядом легла вторая картинка, — не такое красивое, зато практичное. Еще куда-нибудь можно надеть.
Фанни отмалчивался.
— Какое платье мне выбрать, мистер Блейк?
«Первое,» следовало сказать ему. Первое платье казалось более женственным. Хозяин любит женственность, хотя женщин ненавидит. Ведь женственность — лишь набор качеств, а у женщин есть характер, с которым нужно считаться. Первое. Так и ответить. Он хороший слуга и должен угождать своему господину. Или, как сказала бы Берта, хорошая собака. Не укусит руку, что треплет его по загривку.
Вся беда в том, что его погладила еще одна рука.
— Так какое же?
— Я не знаю, мисс, — прошептал Фанни. — Я, честно, не знаю.
В коридоре лорд Марсден скомкал листок и швырнул его себе за спину.
— Никуда вы с этой филькиной грамотой не сунетесь. Но, как понимаю, речь идет о негоднице Харриэт?
— О ней. Потому что она ребенок, а вы с ней жестоко обращаетесь. Прямо завтра я забираю ее у вас, и мы идем развлекаться.
— Ребенок, как же. Вы хоть знаете, сколько лет назад она умерла?
— Нет, и знать не хочу! Все это не важно. Мы, немертвые, не меняемся со временем.
— С чего вы взяли?
«Иначе я могла бы расслабиться,» усмехнулась она про себя.
— Иначе вы, лорд Марсден, Верховный Вампир Англии, были бы… — Берта замялась.
— Продолжайте, мисс, — процедил вампир, глядя на нее с ненавистью. — Сильнее? Мудрее?
— Увереннее в себе. Тогда вам не пришлось бы так поступать с женой. Если вам хочется, чтобы вас полюбили, можно ведь и попросить. Но вы не перешагнете через себя. Уж я-то знаю. Я сама такая.
Мастер Лондона заложил руки за спину и прошелся по коридору. На его спесивом лице проступило нечто вроде печали.
— Вы ничего о нас не знаете. Леди Маргарет… она бы не согласилась.
— Вы вообще с ней разговариваете? — не унималась Берта. — Дарите ей цветы? Не те, что дороже упряжки лошадей, а те, что хорошо смотрятся в ее волосах.
— На что ей цветы, у ней и так все есть. Посмеялась бы только, что я бесполезную дрянь приволок.
— А пробовали?
— Чего пробовать, и так понятно.
— Вы всегда таким были, или что-то сделало вас таким? — спросила Берта, не рассчитывая на ответ. Его и не последовало. — В любом случае, я права. С годами нежить не меняется. И Харриэт сейчас столько лет, сколько было на момент смерти.
— Куда вы поведете девчонку? — Марсден резко развернул беседу.
— На детский бал. Но туда, наверное, по приглашениям пускают…
— Вот уж пустяковина. С моим знакомствами и не такое можно устроить, — он развернулся и пошел прочь, на ходу бросив: — Я даю ей выходной.